Олег Ивик - Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи

Но покровительство светил не избавляло шаньюя от страха перед злыми духами и сглазом. Сыма Цянь пишет: «По законам сюнну, ханьские послы не имели права входить в юрту [шаньюя], не оставив снаружи своего верительного знака и не разрисовав тушью лицо» {457} 457 Сыма Цянь. VIII. С. 348. . Почему надо было оставлять снаружи верительные знаки, не вполне понятно. Ну а то, что китаец называет «разрисовкой лица», вероятно, было нанесением магических знаков, которые нейтрализовывали возможное дурное влияние злокозненных ханьцев.

Касательно религиозных обрядов сюнну у Сыма Цяня есть загадочное упоминание о некоем «изображении золотого человека», которое употреблялось при жертвоприношениях Небу. Это изображение хранилось у сюннуского Сючу-вана и в 121 году до н. э. было захвачено китайским полководцем Хо Цюй-бином {458} 458 Сыма Цянь. IX. С. 34. .

Что это было за изображение и как именно его использовали — неизвестно. Никаких других сведений о том, что сюнну поклонялись каким-либо скульптурам, не сохранилось. Высказывалось мнение, что речь могла идти о золотой статуе Будды {459} 459 Кычанов. Кочевые государства. С. 33; подробно см.: Сухбатар Г. К вопросу о распространении буддизма среди ранних кочевников Монголии // Археология и этнография Монголии. Новосибирск, 1978. — как раз примерно с этого времени буддизм начинал проникать на занятые сюнну территории. Но это были лишь первые робкие шаги молодой религии на север, и представляется маловероятным, чтобы у сюнну уже в конце II века до н. э. существовал столь «дорого обставленный» культ Будды.

Во всяком случае, буддизм, даже если он и проник в сюннускую среду, не смягчил варварских нравов и не способствовал гуманизации их религиозных традиций. Сюнну практиковали человеческие жертвоприношения, и одно из них описано вскоре после утраты ими золотой статуи. Историю эту сохранил Бань Гу.

После того как в начале I века до н. э. Эршиский военачальник сдался сюнну, он некоторое время пользовался благосклонностью шаньюя Хулугу. Тот «дал ему в жены свою дочь и относился к нему с большим уважением и благоволением, чем к Вэй Люю» — могущественному сюннускому сановнику. Случилось так, что мать шаньюя заболела. На помощь призвали шамана, дабы тот выяснил у духов причину болезни. Но Вэй Люй не дал провидцу пообщаться с духами и велел от имени покойного отца Хулугу сообщить следующее: «Давно еще хусцы во время жертвоприношения перед походом обещали, что если они захватят Эршиского военачальника, то принесут его в жертву духу земли. Почему же нынче его не приносят в жертву?» Злополучного военачальника схватили, но он успел крикнуть: «После смерти я непременно уничтожу сюнну». «Потом его закололи и принесли в жертву».

Эршиский военачальник был, надо думать, добрым конфуцианцем и к сюннускому пантеону прямого отношения не имел. Но угроза его оказалась не пустыми словами: в землях сюнну в течение нескольких месяцев не прекращался снегопад, начался падеж скота, хлеба не вызрели, люди стали болеть. И тогда «напуганный шаньюй построил молельню для жертвоприношений Эршискому военачальнику». Вероятно, это помогло, потому что дела в сюннуской державе после этого наладились {460} 460 Бань Гу. 1973. С. 21-22. .

Единственная хорошо изученная сфера ритуальной жизни сюнну — это погребальный обряд. Впрочем, китайские авторы описывают его достаточно скупо и, возможно, не вполне точно. Сыма Цянь рассказывает:

«Для похорон [у них] есть внутренний и внешний гроб, [с покойником кладут] золото и серебро, одежду и шубы, но [они] не насыпают могильных холмов, не обсаживают могилы деревьями и не носят траурных одежд. Когда умирает правитель, то вместе с умершим хоронят его любимых слуг и наложниц, их число достигает нескольких сотен или тысяч человек» {461} 461 Сыма Цянь. VIII. С. 330. .

Считается, что историк сильно преувеличил кровожадность сюнну. Археологам известны скромные захоронения, которые тянутся вдоль сюннуских «царских» курганов, но максимальное их количество не превышает 27 — столько могил было найдено рядом с большим курганом некрополя Гол Мод в Монголии. Могилы здесь идут плотным рядом, причем социальный статус погребенных меняется с севера к югу, — вероятно, структура цепочки могил была продумана и создана единовременно. И это наводит на мысль о жертвоприношении. В Забайкалье в Дырестуйском могильнике возле крупного кургана был захоронен ребенок 10-12 лет, который, судя по отверстию в черепе, был убит ударом острого предмета. На ногах подростка, найденного у другой крупной гробницы, в Ильмовой пади, обнаружены остатки железной цепочки, которой, видимо, были связаны ноги {462} 462 Миняев. К топографии. С. 24-25; Миняев. Комплекс погребений 44. С. 100-102; Миняев, Елихина. К хронологии. С. 169; Коновалов. Усыпальница. С. 25-30, 35; Миллер и др. Погребальный комплекс сюнну. .

Описание похорон императора Ши Лэ и его матери сохранил Фан Сюаньлин. Оба они были похоронены тайно. Это дало комментаторам основания предположить, что «своих покойников цзесцы хоронили так, чтобы место погребения оставалось неизвестным» {463} 463 Материалы. 1990. С. 25. . Но авторы настоящей книги рискуют высказать еще одно предположение по поводу тайных похорон Ши Лэ и его матери. Дело в том, что перед тем, как Ши Лэ стал императором, ему довелось увидеть, как мятежник Цзинь Чжунь, захватив власть, расправился с могилами своих предшественников. «Могилы Лю Юаньхая и Лю Цуна были разрыты, а их храм предков сожженн» {464} 464 Фан Сюаньлин. 1989. С. 79-80. . Когда узурпатор был свергнут, Ши Лэ приказал «восстановить могилы Лю Юаньхая и Лю Цуна, подобрать более ста трупов, в том числе труп Лю Цаня, и похоронить их» {465} 465 Фан Сюаньлин. 1990. С. 60. . Но вероятно, он понимал, что после его собственной смерти его могилу может ожидать подобная участь. И тайные похороны могли быть не старой цзеской традицией, а предосторожностью императора, который не был уверен в долговечности своей династии и в гуманности своих преемников.

Археологи имеют значительно более обширные и точные сведения о сюннуском обряде погребения, хотя и их нельзя назвать исчерпывающими — слишком много могил было разграблено до того, как они попали в поле зрения ученых.

История раскопок погребений сюнну, как и вообще сюннуской археологии, началась в 1896 году, когда в Забайкалье врач российского пограничного города Троицкосавска (ныне Кяхта) Д.Талько-Грынцевич в урочище Ильмовая падь раскопал несколько курганов неизвестной ранее культуры {466} 466 Коновалов. Усыпальница. С. 5; Только-Грынцевин. Суджинское доисторическое кладбище. . Талько-Грынцевич не был профессиональным археологом, но он был разносторонне образованным человеком, увлеченным краеведом, а главное, энтузиастом любого дела, за которое брался. Он не только раскопал десятки курганов, но и правильно определил их принадлежность сюнну.