Владимир Райцес - Жанна д`Арк

Произошло это при следующих обстоятельствах. Французы сравнительно легко опрокинули бургундцев и преследовали их, когда на поле боя неожиданно появился отряд англичан. Среди французов поднялась паника, и они бросились к подъемному мосту и воротам. Жанна и ее товарищи, отбиваясь, прикрывали отступление. Им оставалось пройти совсем немного, когда они увидели, что мост поднят и воротная решетка опущена. Путь к спасению был отрезан. К Жанне кинулось несколько вражеских солдат, и какой-то бургундский лучник стащил ее с коня…

Вскоре заговорили о предательстве. Утверждали, будто комендант Компьеня Гильом де Флави специально распорядился поднять мост и опустить решетку, чтобы выдать Жанну врагам. Намекали на то, что он был тесно связан с Реньо де Шартром и Ла Тремуйлем и, возможно, выполнял их тайное поручение. Эту точку зрения разделяли многие авторитетные биографы Жанны прошлого века, в частности Ж. Кишера (97, 77–94), благодаря чему она получила широкое распространение в научной и особенно в околонаучной литературе. Однако дальнейшие углубленные исследования, среди которых нужно прежде всего назвать книгу П. Шампиона (34), убедительно опровергли версию о предательстве. На совести Гильома де Флави было немало преступлений, но в выдаче Жанны врагам он, по всей видимости, не повинен.? Жанна и ее товарищи скорее всего стали жертвами трагического стечения обстоятельств.

Предательство произошло позже. Полгода пробыла Жанна в бургундском плену. Она ждала помощи, но напрасно. Французское правительство ничего не сделало для того, чтобы выручить ее из беды, хотя возможности для этого у него были (14, 55–58). Карл VII отступился от самого славного своего «капитана». А реймсский архиепископ Реньо де Шартр обратился к прихожанам своей епархии с пастырским посланием, в котором утверждал, что несчастье, случившееся с Девой, произошло по ее собственной вине: «она не слушала ничьих советов, но всегда поступала по-своему» (Q, V, 168).

В конце 1430 г. бургундцы продали Жанну англичанам, и те немедленно предали ее суду инквизиции. [15] Подробнее об этом см.: Райцес В.И. Процесс Жанны д'Арк. Л., 1964. — История руанского процесса обстоятельно рассмотрена в исследованиях П. Тиссе, составивших большую часть третьего тома подготовленного им же нового издания материалов суда над Жанной (Т, III, 17—218 ). Жанна предстала перед трибуналом, состоящим преимущественно из «лжефранцузов». Главным судьей был бовеский епископ Пьер Кошон — видный прелат-политик, сделавший свою карьеру на службе у Филиппа Бургундского и Бедфорда.

Суд над Жанной д'Арк был политическим процессом, задуманным в качестве средства воздействия на общественное мнение. По замыслу его организаторов, Жанна должна была умереть от руки правосудия, как официально осужденная еретичка и колдунья, пытавшаяся с помощью дьявола сокрушить поставленную богом власть. Только такая смерть могла развенчать ее в глазах современников. Только казнь по приговору церковного суда могла опорочить ее успехи — и прежде всего коронацию Карла VII, которую общая молва приписывала юной «посланнице неба». И еще одно: казни должно было предшествовать публичное отречение подсудимой.

Судили Жанну в Руане. Ее доставили туда под сильной охраной в конце декабря, а уже 3 января 1431 г. его величество Генрих VI, король Англии и Франции, передал своему «любимому и верному советнику» епископу Бовескому «женщину, которая называет себя Жанной-Девой», и приказал, «чтобы каждый раз, когда это понадобится названному епископу, люди [короля] и чиновники, которым поручена ее охрана, выдавали ему сию Жанну, дабы он мог ее допрашивать и судить согласно богу, разуму, божественному праву и святым канонам» (Т, I, 14, 15).

Прошел год с того дня, когда Жанна попала в плен… Год и один день…

В четверг 24 мая, в 8 часов утра, ее привезли на кладбище аббатства Сент-Уэн. За ночь там соорудили два помоста — один большой, другой поменьше.

На большом помосте разместились судьи — епископ Кошон и инквизитор Леметр, многочисленные заседатели-асессоры трибунала и именитые гости, приглашенные присутствовать на церемонии оглашения приговора.

Жанна поднялась на малый помост и стала рядом с проповедником Эраром, которому полагалось обратиться к ней с последним увещеванием. Там же находились секретари трибунала и судебный исполнитель Жан Массье. Оба помоста были окружены английской стражей.

Толпа горожан заполнила площадку между помостами, а поодаль стояла тележка палача, готовая отвезти осужденную к месту казни.

… Позади был бургундский плен — отчаяние, надежды и снова отчаяние, когда она узнала, что ее продадут англичанам. Позади были две попытки побега. Вторая едва не кончилась трагически: Жанна выбросилась из окна на верхнем этаже и упала на камни замощенного двора. Это дало судьям повод обвинить ее в смертном грехе — попытке самоубийства. Ее объяснения были просты: «Я сделала это не от безнадежности, но в надежде спасти свое тело и пойти на помощь многим славным людям, которые в этом нуждаются» (Т, I, 153).

…Позади была железная клетка, в которой ее держали первое время в Руане, в подвале королевского Буврейского замка. Потом, когда начались допросы, ее перевели в камеру. Пятеро английских солдат стерегли ее круглые сутки, а на ночь приковывали к стене ной цепью: боялись, что «ведьма» ускользнет.

…Позади были изнурительные допросы — вначале публичные, а потом, когда судьи начали опасаться, что ее ответы могут произвести благоприятное впечатление на публику, тайные, прямо в камере. Каждый раз на нее обрушивались десятки вопросов. Ловушки подстерегали ее па каждом шагу. Ее нередко втягивали в такие богословские дебри, где легко мог бы заблудиться и опытный теолог.

С безмятежным цинизмом говорили об этом спустя четверть века, на процессе реабилитации, сами члены трибунала. Секретарь суда Гильом Маншон: «Жанну изнуряли многочисленными и разнообразными вопросами. Почти каждый день по утрам происходили допросы, которые продолжались по три-четыре часа. И очень часто из того, что Жанна говорила утром, извлекали материал для трудных и каверзных вопросов, по которым ее допрашивали еще два-три часа после полудня» (D, I, 421). Асессор трибунала каноник Ришар де Круше: «Я припоминаю, как однажды аббат Фекама сказал мне, что и великий ученый с трудом ответил бы на те вопросы, которые ей задавали» (D, I, 229). Помощник инквизитора Изамбар де Ла Пьер: «Жанна была молоденькой девушкой — лет девятнадцати или около того, наделенной светлым умом, и она очень осмотрительно отвечала на труднейшие вопросы» (D, I, 223).