Дмитрий Перетолчин - Мировые войны и мировые элиты

В Германии было вложено 600 000 марок в синдикат, занимающийся поставками с Украины, успели вывезти 56 000 лошадей и 5 000 голов скота. Людендорф собирался уже было оказать Раде военную помощь, чтобы «подавить большевизм и создать на Украине условия для извлечения военных выгод и вывоза хлеба и сырья» [2], но время самого Второго рейха уже подошло к концу. Как писал о ситуации Уильям Ф. Энгдаль: «Морган сотоварищи забеспокоились о том, что может произойти немыслимое, и Германия выиграет войну» .

После падения Российской империи Соединенные Штаты получили формальное право вступить в войну на стороне Антанты [2], что и случилось. Министр почты Альберт Сидни Берлсон получил полномочия запрещать любые издания, в которых, как он сам определил, «говорится о том, что решение правительства вступить в войну ошибочно…» . Журнал «Public» был закрыт за сделанное в одной из статей предположение о том, что источником средств для войны должны быть налоги, а не займы.

Появилось министерство пропаганды, включающее в себя Комитет общественной информации, главой которого стал бывший полицейский Джордж Крил, взявшийся превратить американскую общественность в «единую раскаленную до бела массу» . Под его руководством трудился племянник Зигмунда Фрейда и основатель технологии PR-компаний Эдвард Бернейс. Комитет имел представительства во всех странах мира и выпустил миллионы плакатов, брошюр, значков и тому подобной продукции, в основном призывающей раскупать военные займы, которые дополнительной нагрузкой ложились на плечи рядовых американцев. Глава продовольственного управления Герберт Гувер заявил, что теперь «Ужин — одно из ярчайших проявлений расточительности в нашей стране», в стране проводились дни «без мяса» или «без пшеницы». Такая масштабная компания стала следствием записки консультанта Вильсона Уолтера Липпмана, потомка еврейских эмигрантов из Германии, утверждавшего, что большинство граждан являются «детьми или варварами по уровню интеллектуального развития», и поэтому их должны направлять эксперты, подобные ему самому. Это было продолжением аналогичного утверждения Теодора Рузвельта, что «правило свободы… распространяется только на тех, кто способен к самоуправлению».

В министерстве пропаганды спешили получать зарплату редакторы и журналисты. К прославлению войны присоединились художники Чарльз Дана Гибсон, Джеймс Монтгомери Флэгг и Джозеф Пенелл, и писатели: Бут Таркингтон, Сэмюэл Хопкинс Адамс и Эрнест Пул. В строй агитаторов встали музыканты, комедийные актеры, скульпторы, священники, деятели киноискусства, подарившие миру пропагандистские фильмы с говорящими названиями: «Кайзер», «Берлинское чудовище» и «Прусский злобный пес-полукровка». Одна из основоположниц сексуального раскрепощения Айседора Дункан принимала участие в патриотических постановках на сцене Metropolitan Opera. Первые феминистки, по словам американской писательницы и суфражистки Хэрриет Стэнтон Блэтч, с нетерпением ожидали новых экономических выгод для женщин «как обычных и благоприятных следствий войны». Отовсюду на американцев смотрел плакат Флэгга на котором Дядя Сэм, как воплощение государства, с осуждением показывает пальцем на граждан: «I want you» («Ты нужен мне»). Законом о шпионаже и Законом о подстрекательстве любая критика правительства, даже в собственном доме, могла повлечь тюремное заключение. Министерство юстиции основало Американскую защитную лигу, включающую в себя разведывательный отдел. Члены лиги давали присягу не раскрывать своей причастности к тайной полиции, следя за своими соседями, коллегами и друзьями, втайне читая их почту и прослушивая телефоны. Так Роза Пастор Стоке была арестована, предстала перед судом и была осуждена за то, что сказала, обращаясь к группе женщин: «Я за народ, а правительство за спекулянтов». Всего в тюрьму отправились 175 тысяч американцев, не желающих демонстрировать патриотизм подобающим образом [63].

«Мысль о войне как источнике моральных ценностей была высказана представителями немецкой интеллигенции в конце XIX и начале XX века, а сами эти ученые имели огромное влияние в Америке».

Поводом к вступлению в войну послужило затопление пассажирского корабля «Лузитания», которая через Cunard Line принадлежала International Mercantile Marine Со (IMM), концерну, созданному Д. Морганом для регулирования цен международных перевозок [49]. На борту судна под прикрытием гражданских пассажиров неофициально перевозились взрывчатые вещества фирмы DuPont, принадлежавшие банку Моргана. Благодаря странной беспечности Адмиралтейства и Черчилля, капитан «Лузитании» не получил ни эскорта, ни предупреждения о наличии подводных лодок в зоне, контролируемой немецким военным флотом, несмотря на публичное предупреждение германского посольства об атаке. Вкупе с тем, что название корабля было умышленно замазано, Королевская следственная комиссия устами ее председателя лорда Мерси признала дело «Лузитании» «грязной историей». Как оказалось, посольство Австро-Венгрии в США обладало письменными подтверждениями, что пассажирское судно перевозило боеприпасы, о чем сообщил австрийский консул фон Ретег. Однако после его выступления на консульство был совершен налет неизвестных, а фон Ретега приговорили к тюремному заключению за подделку чека. Лишь много позже стало известно, что к этому имела отношение секретная служба министерства юстиции США [32][33][67]. В силу достигнутого эффекта по стране прокатились демонстрации протеста, подогреваемые фактом гибели более тысячи гражданских пассажиров «Лузитании».

С момента вступления в войну в апреле 1917 года и до подписания перемирия 11 ноября 1918 года США ссудило союзникам в Европе еще 9,4 млрд. долларов, из которых 4,13 млрд. досталось Британии и 2,3 млрд. Франции. Деньги эти, будучи вложены в военные заказы компаний, связанных с группой Моргана и Рокфеллера, территорию США так и не покинули [27]. Если до Первой мировой США были должны Европе 6 млрд. долларов, то после ее окончания Европа задолжала США 10 млрд., сумма, которую для приведения курса к сегодняшней стоимости должна быть умножена на 100. [68]

«В 1915 году, на начало Первой мировой войны в Европе, «Е.И. Дюпон де Немур и К°» в Делаваре получила от Британии 100 миллионов долларов через «Дж. П. Морган и К°», чтобы расширить свое подразделение, производящее взрывчатые вещества. За несколько месяцев «Дюпон» вырос из мелкой и никому неизвестной компании во флагмана международной индустрии. «Эркюль Поудер» и «Монсанто Кемикал Компани» выросли соответственно. Металлургическая промышленность расцветала. За три года цены на чугун выросли на 300 % с 13 долларов за тонну в 1914 году до 42-х в 1917-м».