Андрей Подволоцкий - Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

Прiуготовленье ко второму походу на Азовъ и распоряженiе къ оному пребудутъ вечно достопамятны вь Иcmopiu Руской и они всегда прославлять станутъ премудрость Монарха, распоряжавшаго съ такимъ благоразумгемъ, и усердie Росаянъ, содейство павшихъ воле Монаршей съ безпримерною ревностiю. Въ 10 почти месяцевъ на рекахъ, впадающихъ вь Донъ а изъ него въ Азовское море, сооружена была такал флiгя, какая и у старыхъ приморскихь державъ веками только сооружается. Вдругъ покрыли Азовское море военные корабли, галеры, бригантины, галготы и другiя морекiя суда, и ихъ считалось до 700, въ такой стране, которая о мореходстве прежде и понятiя не имела. Построенiе этой многочисленной флотилiи совершено раскладкою матерiаловь и работниковъ на достаточныхъ помещиковъ и обывателей, въ чемь и монастыри, наравне съ другими, съ усердiемъ участвовали, а успехъ происходитъ отъ соревнованiя Росаянъ на пользу отечества и Монарха своего. Мастера же были выписаны изъ иностранныхъ морскихъ державъ, а паче изъ Голландiи. Походъ къ Азову открытъ весною 1696 года. Въ число многочисленной Российской армiи вступило Малоросiйскихъ войскъ 15,000, а надъ ними Наказнымъ Гетманомъ определенъ Мазепою Полковникъ Черниговскiйт, Яковъ Лизогубъ, и Полковники: Гадяцкiй, Боруховичъ, Прилуцкiй Горленко, Лубенскiй Свечка, да Компанейскiе Федорина и Кожуховскiй, а Гетманъ Мазепа, со всемъ Малоросiйскимъ войскомъ, составлялъ обсервацюнный корпусъ на степяхъ Крымскихъ и наблюдалъ, чтобы Ханъ Крымскiй, съ своими Ордами, не напалъ въ тылъ армiи подъ Азовомъ, и онъ многiя такiя покушенiя Татарскiя отвращалъ съ успехомъ. Войска Малоросiйскiя командованiя Лизогуба, съ ихъ обозами и артиллерiею, по назначенiю Государя, расположены были за Азовомъ отъ стороны Кубанской, для воспященiя сообщенiя съ городомъ Ордамъ Кубанскимъ. Всегдашнее бденiе сихъ войскь въ ихъ препорученiи много способствовало войскамъ, осаждающимъ городъ, а осажденныхъ крайне стесняло въ городе. Татаре Кубанскiе не преставали нападать на станъ Казацкiй, укрепленный обозами, артиллерiею и окопными батареями, но Казаки всегда ихъ отбивали и самихъ поражали съ желаемъ ъуспехомъ. Турки городскiе при нападенiи Татаръ всякой разъ рвались имъ пособлять вылазками изъ города, но равную съ теми имели участь и гонимы были отъ Казаковъ въ самый городъ съ великою потерею людей убитыми и въ полонъ взятыми, а въ последнюю таковую вылазку, сделанную Турками 17 числа 1 юля, Казаки, отбивши ихъ отъ стана своего, вогнались въ самый городъ и овладели однимъ городскимъ болверкомъ съ четырьмя въ немъ большими пушками, въ которомъ укрепившись и прибавивъ къ тому 9 пушекъ своихъ, произвели внутрь города сильную пальбу, продолжавшуюся безпрерывно целыя сутки. А какъ въ ту пору и отъ стороны армiи, на поднятыхъ выше городскаго вала траншейныхъ батареяхъ, производилась по городу еще сильнейшая пальба, и была оная Туркамъ крайне раззорительна, то они 18 Iюля выставили на батарее белое знамя и просили мира, который имъ и дарованъ, а городъ 19 числа, по указу Царскому, занятъ Бояриномъ и Воеводою Алексеемъ Васильевичемъ Шеиномъ».

Итак, что мы видим? Во-первых, «задуманный» поход на юг в силу своей масштабности не мог быть «задуман» одним лишь юным царем; среди его главных участником были гетман Мазепа, генерал П. Гордон, бояре Шеин и Шереметев и прочие, и прочие — уже не говоря о том, что Азовские походы наверняка согласовывались и на дипломатическом уровне. Во-вторых, тезис об «энергичном отвлекающем ударе» на днепровские крепости не соответствует действительности, ибо в Первом Азовском походе г. Азов осаждали от 30 до 40 тысяч человек, в то время как в Нижнем Поднепровье действовала (по версии самого Артамонова) 120-тысячная армия. Вообще-то ее численность определяют до ста тысяч максимум, но неоспоримым фактом остается то, что на «отвлекающем направлении» действовало втрое больше войск, чем на «главном». (Или же «главным» он стал постфактум?) Как мне кажется, имеет смысл говорить о двух полноценных ТВД, а не о походе на Азов и «отвлекающем ударе». В-третьих, удивительно читать у г-на Артамонова об армии «русского строя» Б. Шереметева. Гетмана Мазепу и казацкое войска он почему-то не упомянул. В-четвертых, настоящей дезинформацией в устах г-на Артамонова было заявление, что у Гетманщины не было сил для удержания захваченных укреплений и, мол, этим занялась Россия. Однако, несмотря на двенадцатикратное преимущество России в населении, именно украинские казаки заняли Таванскую крепость своим гарнизоном и обороняли его до конца войны. В-пятых, удивительно читать о «всего 15 тыс. казаках», которых Мазепа, якобы, едва смог наскрести для помощи российскому войску во Втором Азовском походе. Все царское войско во Втором Азовском походе составляло 75 тысяч человек — соответственно, казаков было 20% от общего числа, что в четыре раза выше удельного числа малороссиян в Московском государстве. Кроме того, г-н Артамонов «забыл», что оставшиеся казаки охраняли границу с Крымом и не допускали татар к Азову, — т.е. тоже неким образом влияли на ход военных действий. Если же говорить конкретно о вкладе казаков во взятие Азова, то следует напомнить, что именно атака украинских и донских казаков (2 тысячи человек; атаман Фрол Минаев) привела к взятию турецкой крепости.

Из всего вышесказанного можно заключить только одно — в российской историографии сознательно принижается роль украинских казаков в Крымских и Азовских походах, и связано это прежде всего с табуированием имени гетмана е.ц.в. Войска Запорожского Ивана Степановича Мазепы-Колединского. «Изменник» должен предаваться только шельмованию и анафемствованию, и никаких таких заслуг перед Отечеством у него не может быть по определению.

Эта жесткая установка применительно к изложению истории Крымских и Азовских походов превращает историческое повествование в анекдот и напоминает угрозу известного радиокомментатора Вадима Синявского в отношении некого футболиста, которого Синявский обещал за весь матч ни разу не упомянуть — даже если он забьет гол.

Впрочем, в свое время в Европе хорошо знали, «who is who». В связи с этими победоносными событиями в Польше (участнице Священной лиги) была создана гравюра на взятие Казы-Кермена аллегорического содержания (см. выше). На ней изображен торжественный въезд в крепость Петра I на колеснице, запряженной двумя львами, хотя царь и не принимал участия в штурме крепости. За ним скачет с булавой в руке гетман Иван Мазепа, а позади него едет со свитой Б.П. Шереметев…

Но и после взятия Азова война с турками и татарами не была закончена. В 1697 г. гетман Мазепа со всеми полками (за исключением Миргородского) и запорожскими казаками купно с российскими войсками Якова Федоровича Долгорукого сушей и по Днепру (200 стругов и чаек) двинулись к Очакову. Однако на их пути стал турецкий флот, и объединенное войско отступило, укрепив Таванскую крепость и Кази-Кермень. Этим воспользовались турки во главе с Ислам-пашой, пытаясь прибрать крепости опять к своим рукам — но тщетно. Казаки мужественно отбивались, а вскоре к ним на помощь пришло казацко-московское войско во главе с полковником Иваном Искрой, воеводой Лукой Долгоруковым и генералом Патриком Гордоном. Турки отступили.