Николай Малишевский - Польша против Российской империи: история противостояния

Показания Рёра, который был арестован во вторую свою поездку в Литву, в городе Кнышине Гродненской губернии, 25 февраля 1846 года. Паскевич конфирмовал: «Прогнать его сквозь строй через 500 человек два раза и потом сослать в каторжную работу в рудниках на 12 лет». Мы еще с ним встретимся.

О прошлом его известно только, что он родом из Тарнова. По окончании курса в Львовском университете он бежал от родителей, в 1831 году, в Царство Польское и поступил на службу в артиллерию Дверницкого, по переходе Дверницкого опять ушел в Царство и до конца восстания служил рядовым в корпусе Рыбинского, с которым и перешел через границу.

Его показания в Познани 12 октября 1846 года.

С этим чином стоит он в наших официальных документах того времени. Где и как он получил его — неизвестно. Выходя за границу при корпусе генерала Рыбинского, Мирославский был только поручиком.

См. приложение 8.

Эти аресты были произведены по случаю полученных из Пруссии предостережений, что у нас заговор. Кроме того, было открыто, как говорили, особенное покушение против Паскевича и всех русских на балу, который давало незадолго до нового 1846 года Общество благотворительности в так называемых «редутовых», то есть увеселительных залах театра.

Мирецкий говорил, что крепость Ивангород можно взять, имея кучу смелых и отважившихся на все людей: гарнизон сейчас положит оружие, если броситься на него вдруг

Так рассказывал Домбровский в показаниях 14 сентября н. ст. 1846 года в Познани, желая, может быть, скрыть участников. Трудно предположить, чтобы Варшавская организация состояла из той кучки людей, которая собралась у Добрича.

Письма к Ясинскому и Цихоцкому в приложении 9.

Так, по крайней мере, говорил Домбровский в показаниях своих 14 сентября 1846 года в Познанской цитадели.

Около 11 часов перед полуднем.

Домбровский сказал, что он с Рупрехтом пойдет к Ивангороду вдоль Вислы; что если предприятие Потоцкого под Седльцом удастся, то могут позже соединиться под Гарволиным и Желеховым.

Выехали около первого часу пополудни в санях Потоцкого и других мужицких из Куфлёва, забрав часть пуль, оружие и амуницию (Зонненбург 16 апреля н. ст.). Рупрехт дал ему экземпляр прокламации.

Показания Домбровского 15 сентября н. ст. 1846 года в Познани.

Следовало приехать скорее (от Цыси до Седльцов всего 10 верст), они попали не на ту дорогу (на Зельков), блуждали и наконец, взяв направление к деревне Игоне, выехали на тракт, ведущий к Седльцам.

До нее от заставы около 400 саженей.

«Płakali i łamentowali», — выражение Потоцкого.

До нее от заставы около 400 саженей.

Сообщаются такие подробности о взятии Жарского и Коцишевского. Они зашли к крестьянину Песеку, который, сочтя их за недобрых людей, собрал 9 человек мужиков, но не решился с ними идти на двоих вооруженных и побежал в ближайшую деревню, к эконому Фридриховичу, за народом. Фридрихович сказал, что у него весь народ пьян, по случаю Масленицы, некого дать. «А ты карауль бунтовщиков: я смахаю в город и возьму оттуда казаков!» — сел верхом и, проскакав 16 верст в три четверти часа, явился к уездному начальнику, и тот дал казаков; но когда они прибыли в Пирог, Жарский и Коцишевский были уже связаны тамошними мужиками при помощи трех, пришедших из деревни Котуня.

Прошовицы — 12 верст от границы.

Сборище у Альциаты происходило утром 19 февраля н. ст. Альциата, из статьи Wypadki w 1846 roku.

Из показаний разных лиц, между прочим Гавронского, которому было поручено отправиться с этим воззванием в типографию; но он, придя туда, нашел, что печатается воззвание другого правительства, о коем мы сейчас скажем.

Так, по свидетельству многих из бывших в зале. Тиссовский же говорит, что «какой-то нахал в белом сюртуке сам выбрал себя в командующие, пользуясь хаосом».

Так в народе называется дом Вальтера, что на рынке.

Подлинник, между прочим, в «Записках» Гельтмана (Biblioleka Pisarzy Polskich. T. XXXV. S. 87). Авейде говорит, что этот манифест написан И. Высоцким (I, 180).

По другим сведениям, за живого — 6 гульденов, а за мертвого — 12. Военный начальник Радомской губернии, полковник Горлов, известный своей расторопностью, вследствие чего был послан фельдмаршалом на границу наблюдать за движением, в одном из своих донесений, от 1(13) мая 1846 года № 474, выражается так: «Я удостоверился, что тарновский и бохенский старосты и крейс-капитаны, устрашась возмущения и желая предупредить всеобщий бунт, объявили награду за каждого доставленного шляхтича, живого или мертвого».

Сведения из письма, сообщенного киевским генерал-губернатором Бибиковым Паскевичу. Надо заметить, что тогда юго-западные губернии и Литва были подчинены наместнику Царства Польского высочайшим приказом от 21 февраля 1846 года, почему оба генерал-губернатора обязаны были доносить фельдмаршалу обо всем, что только найдут достойным замечания. Известное побоище в селе Горожане Самборского обвода в 3,5 мили от Львова, описано очевидцем, счастливо спасшимся от смерти, неким В. Чаплицким, и напечатано под заглавием: «Powieść о Horożanie, Lwów» (1862).

Мандатарий (mandatariusz) — деревенский судья. Также — агент и поверенный по делам.

То же письмо с места действия, доставленное Бибиковым Паскевичу.

То же письмо.

Состоял из: нотариуса Севастьяна Корытовского, Эдуарда Дембовского и Юлиана Савичевского. Должность инстигатора при этом исполнял люблинский помещик Карл Бржозовский.

«Идите сейчас с тремя батальонами, артиллерией и казаками, какие у вас уже есть, и отрядом князя Бебутова вперед в Михаловице, а Краков окружите казаками. Бояться нечего, стыдно! Деритесь и держите бунтовщиков в страхе».

Казаки с Бебутовым вступили раньше пехоты, одни, в самом ограниченном числе, и подвергались опасности; но в городе все уже упало духом. Город был сдан подполковнику Повало-Швейковскому

Потом бежал, имея паспорт на имя француза Шевалье Ганри де Тонд (Chevalier Henri de Tonde), но скоро схвачен и посажен в Кёнигштейн.

О пребывании наших войск в Кракове см. приложения.

О пребывании наших войск в Кракове см. приложения.