Мишель Ламарш Маррезе - Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861)

Но как бы то ни было, приблизительный подсчет можно произвести при помощи сравнения количества помещиков и помещиц, перечисленных в указателях к межевым обзорам каждого уезда, и среднего числа участков, принадлежавших тем и другим. Межевание Владимирской губернии было завершено в 1775 г., причем здесь насчитали 304 помещика, из которых 119 (39%) составляли женщины. Если землевладельцы-мужчины имели в среднем по 4,3 участка, то женщины располагали по 3,3 участка, т.е. на 32% меньше, чем мужчины {292} 292 РГАДА. Ф. 1355 (Экономические примечания к Генеральному межеванию). Оп. 1. Ед. хр. 43. Л. 5—10. . Попросту говоря, согласно Генеральному межеванию, дворянки Владимирской губернии контролировали 33% имений, находившихся в частных руках в 1775 г.

Сходная картина сложилась и в Кашинском уезде в 1776 г. Из 458 местных помещиков, внесенных в списки, 192 (42%) были женщины. Впрочем, здесь расхождение между количеством владений у мужчин и женщин было выражено менее ярко: в среднем в собственности мужчины-помещика находилось 4,2 деревни или поля, а у женщин — 3,9 (на 8% меньше). Следовательно, по данным межевания, примерно 41% кашинских имений принадлежал женщинам-помещицам {293} 293 Там же. Ед. хр. 1700. Л. 7—14. . В третьем регионе, в Рузском уезде Московской губернии, согласно опубликованным в 1812 г. данным межевания, женщины тоже составляли 41% помещиков {294} 294 Leonard C.S. Reform and Regicide. P. 68. . Переписи Липецкого и Лебедянского уездов Тамбовской губернии в 1814 г. дали общее количество помещиц в 43% и 47% соответственно {295} 295 РГИА. Ф. 1549 (Ревизия сенатора Львова А.Л. Тамбовской губернии, 1814-1815 гг.). Оп. 1. Ед. хр. 202. Л. 24-39, 108-115. .

Однако переписи имений дают не только сведения о соотношении мужчин и женщин среди владельцев земли. Они также позволяют увидеть одну важную черту дворянского землевладения в конце XVIII в. Помещики обоих полов, как правило, владели землей, рассеянной по всему уезду небольшими участками, и были хозяевами жалкой горстки крепостных. Хотя перечень участков в указателе показывает, что они часто располагались невдалеке друг от друга, но соприкасались вплотную они редко. Лишь немногие счастливцы владели имениями в виде компактного земельного надела. Некая Аграфена Мясоедова имела только одну деревню во Владимирской губернии, но она состояла из 92 душ мужского пола с семьями, расселенных на единой территории в 954 десятины, где располагался также дом и сад помещицы {296} 296 РГАДА. Ф. 1355. Оп. 1. Ед. хр. 43. Л. 53. . Княгиня Анна Белосельская владела 371 десятиной и 99 душами мужского пола в Кашинском уезде; землемер отметил на ее усадьбе также барский дом на левом берегу реки {297} 297 Там же. Ед. хр. 1700. Л. 23. . В имении Феклы Алмазовой было 167 крестьян мужского пола, несколько десятин леса и некоторое количество домов и церквей {298} 298 Там же. Ед. хр. 1700. Л. 34. . Но такие помещики, как Фекла Алмазова, были редким исключением. Большинство дворян имели земли с крестьянами в нескольких местах и чаще всего делили владение деревней с другими помещиками.

Историки много раз писали о сравнительной бедности русского дворянства и утверждали, что скромное финансовое положение знати подрывало ее влияние на процесс государственного управления {299} 299 Классическое изложение этой точки зрения см.: Pipes R. Russia under the Old Regime. P. 179. . Но если бедность угрожала дворянам мужского пола, с их приоритетными правами наследования и с жалованьем на государственной службе, то вполне можно предполагать, что у женщин средства были еще скромнее. Однако, как я намереваюсь показать, стоимость имущества, которое продавали женщины, была соизмерима со стоимостью проданного мужчинами. Кроме того, сохранялось примерно одинаковое соотношение количества земель и крестьян, продаваемых мужчинами и женщинами. Таким образом, начиная со второй половины XVIII в. масштабы женского и мужского землевладения были удивительно сходными.

Стоимость продажных имений в рублях (табл. 4.8) позволяет особым образом взглянуть на соотношение собственности помещиков и помещиц. Несмотря на расхождения, отмечаемые в средней стоимости имений, проданных мужчинами и женщинами, единой тенденции в зависимости от пола владельца не прослеживается ни в пределах уездов, ни в конкретные отрезки времени. В сущности, самые резкие различия проявляются в контрасте между продажами в провинции и в Москве. Если в начале XVIII в. дворянки продавали имения гораздо реже, чем дворяне, то средняя стоимость их имений была почти вдвое выше, чем у мужчин-продавцов, — эта закономерность наводит на мысль о том, что в петровское время владение землей было характерно только для самых богатых и знатных женщин (табл. 4.8). Когда же землевладение стало шире распространяться среди дворянок, разница в средней цене имений, проданных мужчинами и женщинами, резко сократилась. Соотношение между богатством мужчин и женщин, если исходить из стоимости проданных имений, со временем изменялось: оно слегка смещалось в пользу мужчин в 1775—1780 гг., а позднее, накануне отмены крепостного права, этот процесс снова усилился, что особенно заметно проявлялось в Москве {300} 300 Исследование инфляции после 1760 г., заметно повлиявшей на цену земли, см.: Mironov B.N. Consequences of the Price Revolution in Eighteenth- Century Russia // Economic History Review. 1992. Vol. 45. № 3. P. 457—478. . Но если вычислить средний показатель за весь период, то стоимость имений, которые выставляли на рынок дворянки, оказывается слегка выше (примерно на 6%), чем стоимости имений, проданных мужчинами.

Чтобы сравнить богатство представителей обоих полов, можно также рассмотреть, как распределялись между ними размеры проданных имений или число крепостных в отчуждаемых ими владениях. Однако имеющиеся сведения о величине имений и о количестве крестьянских дворов, в лучшем случае, скудны. До XIX в. продавцы так же редко описывали в купчих границы своих владений, как и указывали количество проданных десятин. К тому же, продавая имение, хозяева обычно лишь вскользь упоминали о присутствии там крестьян как будто не знали, сколько у них крепостных душ. Зато московские служители Юстиц-коллегии более исправно сообщали точный размер имений и количество крепостных, что позволяет составить вразумительную картину размеров владений мужчин и женщин.

Если помещики обоих полов продавали поместья, сопоставимые по стоимости, то надо также отметить, что и мужчины, и женщины, регистрировавшие продажу в Москве (см. табл. 4.9), расставались со сравнительно небольшими владениями. Размер имения не всегда служил надежным показателем его цены: северные земли были гораздо менее плодородными, чем черноземные, и к тому же стоимость имения серьезно повышалась при наличии леса. Но если мы рассмотрим размеры имений, проданных мужчинами и женщинами, то обнаружим, что и те и другие редко продавали крупные земельные участки. Еще интереснее, что параллельно повышению процента мужчин, продававших крупные владения, росло и число женщин, расстававшихся с поместьями сходных размеров.