Сергей Глезеров - Удельная. Очерки истории

Снос дома Цветковых на Кузнечной улице. Август 1967 г. Из семейного архива Цветковых

И, наконец, несколько слов о дочери Марии Петровне, родившейся в 1902 году Она получила образование в Мариинской женской гимназии, затем окончила исторический факультет Педагогического института им. Герцена. До войны она работала библиотекарем в клубе им. Орлова. Потом, после войны, – библиотекарем Выборгского дома культуры, а затем инженером по оборудованию на «Светлане».

...Дом на Кузнечной улице оставался семейным гнездом семейства Цветковых до 1967 года. «На нашем участке, между Кузнечной улицей и Исаковым переулком, был яблоневый сад, росли кусты черной смородины, малины, жасмина, разбиты клумбы, а по периметру весь участок был засажен кротегусом, – вспоминает Андрей Михайлович Ридько. – Когда-то, еще до революции, бабушка держала корову, поэтому сохранялся большой бревенчатый сарай-хлев с сеновалом на чердаке. Была на нашем участке скважина, которую пробурили одновременно со строительством дома. Труба из скважины вела на чердак дома, где стоял большой бак. Старшим братьям вменялось в обязанность поддерживать уровень воды в баке, чем они занимались с помощью наноса по утрам – вместо зарядки.

Руины дома Цветковых на Кузнечной улице. Август 1967 г. Из семейного архива Цветковых

Кроме того, на участке существовал железобетонный ледник, обложенный дерном. В июле 1941 года в нем устроили бомбоубежище, в котором мы провели почти всю первую блокадную осень. Вражеские налеты тогда были почти каждый день – среди местных жителей ходили слухи, что немцы хотят разбомбить завод „Светлана”. В то же время на наш район не упало почти ни одной бомбы».

Места вокруг были замечательные. Кузнечная была тихой, зеленой улицей, милым уголком Удельной. Характерная деталь: через улицу над канавками были переброшены небольшие мостики, имевшие свои собственные официальные названия – Кузнечные мосты № 1, 2, 3 и 4.

В окрестностях было немало прекрасных домов, построенных в начале XX века в стиле северного модерна. Над одним из них, под № 25 по Кузнечной улице, красовалась надпись «Вилла Чезаре». Неподалеку находился совхоз имени 1-го Мая: к его воротам на Большой Осиповской (ныне Дрезденской) вел Прудовый переулок. Знаменитый валун с надписью «Villa Cumbergia» находился как раз на территории этого совхоза.

На соседнем от дома Цветковых углу Кузнечной улицы и Прудового переулка стояло красивое здание (под № 38 по Кузнечной улице) – уже упоминавшийся католический костел Св. Франциска Ассизского, построенный в готическом стиле, с высоким шпилем. Рядом с костелом, под № 40, находился дом причта, также возведенный в готическом стиле [55].

«Если бы не переименование улиц в 1964 году в честь городов-побратимов, то мы бы, наверное, еще долго не покидали родную Кузнечную, – считает Андрей Михайлович. – Ведь, когда началась реконструкция Удельной, нас не должны были трогать, поскольку территорию между нынешней Дрезденской улицей и заводом „Светлана” определили как „зеленую зону“, в которой не будет современных многоэтажных домов.

В народе потом ходила такая молва: когда власти Ленинграда решили переименовать Исаков переулок в Манчестерскую, то из английского города-побратима попросили прислать фотографию улицы. Однако в ту пору Исаков переулок был кривым и практически непроезжим. С одной стороны значительную часть улицы занимали задние дворы, а с другой – мусорные отходы завода „Светлана". Признаваться, что „побратимская“ улица представляет собой подобное непролазное болото, – значило ни много ни мало уронить престиж Ленинграда. Все происходившее далее в полной мере подтвердило народную молву. Наши дома расселили и снесли, чтобы срочно облагородить улицу и решить тем самым политический вопрос межгосударственного значения».

Листки из домашнего альбома М. Цветковой с фотографиями родного дома на Кузнечной улице. 1909—1915 гг. Из семейного архива Цветковых

Когда в середине 1960-х годов дома на Кузнечной улице стали сносить, то прежних жильцов расселяли по ближайшим новостройкам – в домах, постройка которых как раз подходила к завершению. Надо отдать должное властям: к «капризам» переселяемых относились очень уважительно, особо не торопили, давали возможность выбрать из нескольких вариантов.

«Наш переезд занял целое лето 1967 года, – рассказывает Ксения Михайловна Цветкова. – Честно говоря, переезжали мы с радостью, ностальгия по Кузнечной улице пришла гораздо позже. Тогда, устав от бытовой неустроенности, мы мечтали о городских удобствах. Ведь наш дом представлял в ту пору большую коммунальную квартиру, с общей кухней на шесть семей. Пожалуй, единственный, кто переживал, был наш сын Илья, которому было тогда 16 лет. Он представлял уже четвертое поколение живших в доме на Кузнечной. Когда мы приехали с вещами на квартиру, захлопнули дверь, он сказал, меряя шагами новое жилище: „Такая тоскаГ Ведь там, на Кузнечной, осталась в прошлом его свободная, привольная, почти деревенская жизнь. Он до сих помнит и очень любит это место, и все, что связано с Кузнечной улицей, для него очень дорого».

Среди семейных реликвий Цветковых – уникальный фотоальбом, датированный 1960-ми годами. Зная о предстоящем сносе, братья Иван и Михаил Цветковы метр за метром запечатлели родной дом и расставание с ним. Вот он стоит, еще обжитой, как будто ничего не подозревающий. Затем – фотографии опустевшего, расселенного дома, с пустыми глазницами окон. Вот – рабочие разбирают мощные бревенчатые стены. И, наконец, – развороченная площадка, посреди которой лишь печные трубы да изразцовая печь. Потом не стало и этого, и только вывернутые из земли гранитные блоки фундамента являлись последним свидетельством о бывшем доме, простоявшем тут больше полувека. Потом и они исчезли. Теперь уже ничто не напоминает ни о цветковском доме, ни о Кузнечной улице. История как будто бы ушла на дно, словно загадочная страна Атлантида...

...Этот старинный двухэтажный деревянный дом на нечетной стороне Рашетовой улицы, под № 19, просто не может не обратить на себя внимание. Слишком уж он приметный. Он словно зримое напоминание о практически исчезнувшем в результате реконструкции 60-х годов XX века облике Удельной. Окруженный высоким глухим забором дом будто пытается отгородиться им от своего нового окружения. Как будто бы не подпускает к себе никого, храня какую-то только ему ведомую тайну.