Артем Филипенко - Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города

22 августа Одесским обкомом КП(б)У было принято постановление о мероприятиях по обеспечению обороны города, состоящее из одиннадцати пунктов. Им предусматривалось организовать городские и районные тройки (1-й секретарь обкома или райкома, представитель горсовета, начальник НКВД). Создавались домовые тройки, которые должны были организовывать круглосуточные дежурства и охрану подъездов, чердаков, крыш домов. Планировалось организовать агитационно-массовую работу на призывных пунктах и среди населения. Секретарям райкомов партии запрещалось отпускать мужчин-коммунистов из города без ведома секретаря горкома партии Наума Гуревича.

24 августа в Одессе приступили к организации районных отрядов обороны улиц и порта, которые использовались и для того, чтобы исключить «просачивание противника в город». Каждый такой отряд должен был включать добровольцев, как мужчин, так и женщин.

С 25 августа в городе была введена карточная система – всего было распределено 360 тыс. карточек. Исполком Одесского облсовета установил продажу печеного хлеба, сахара, круп и жиров по карточкам (нормы: хлеба на каждого работающего на предприятии оборонки – 800 г в день; для рабочих остальных предприятий и служащих – 500 г; на каждого члена семьи – 400 г; сахара: на каждого работающего – 1 кг в месяц, члена семьи – 200 г; крупы – 3 кг в месяц, на члена семьи – 2 кг; жиров: 1 кг в месяц, члена семьи – 400 г) [260].

По дворам Молдаванки в июле 1941-го поползли слухи, что немцы полностью разгромили Красную армию, заняли Киев и Ленинград, а Сталин бежал из Москвы… Недостаток информации с лихвой компенсировался нелепыми слухами. Слух о том, что в Одессу скоро прибудет английский флот и снимет фашистскую блокаду, конкурировал со слухом о подходе к Одессе итальянского флота и передаче Одессы под протекторат Италии как «вольной гавани – порто-франко». Власти как огня боялись слухов и паники, которую могла вызвать правда о фронте, правда об истреблении евреев. Радиоприемники были конфискованы у одесситов еще в первые дни войны, а газеты рапортовали только об успехах и героизме советских войск, создавая атмосферу неверия и нереальности происходящего. Большинство из оставшихся в Одессе евреев считали, что информация о зверствах фашистов – только пугающая дезинформация, что даже под немецким или румынским сапогом они смогут выжить.

Несколько сот дезертиров, увильнувших от призыва, были выловлены в одесских катакомбах и на кладбищах… Тогда же в Одессе и окрестностях было поймано более сотни румынских и немецких диверсантов, что спровоцировало волну «шпиономании» в городе, когда вывешенные во дворе простыни или огонек в вечернем окне рассматривались как сигналы для вражеских бомбардировщиков. Одесситы научились сушить белье по квартирам. Режим секретности приводил к тому, что на судах в порту закрашивались названия, а с трамваев снимались указатели маршрутов.

Румынская авиация еще 13 августа разбрасывала над городом и фронтовыми позициями тысячи листовок, напечатанных по-русски и заверенных печатью с румынской короной. Там были такие слова: «Всем красноармейцам. Многочисленная румынская армия окружила город Одессу. Для того чтобы избавиться от жидов и коммунистов, еще до начала штурма советую вам сдаться в плен. Бейте жидов и комиссаров». Но многонациональная Одесса не воспринимала такой агитации. В городе не произошло ни одного погрома, ни одного эксцесса на национальной почве. 90 % одесситов отдавали всю душу и все силы на борьбу с врагом.

Конечно, были и паникеры-шептуны, а то и скрытые враги, что ждали фашистов, как освободителей. В большинстве своем это были так называемые «бывшие люди» – обиженные властью бывшие помещики, бывшие богатые крестьяне, буржуа и нэпманы, люди которые испытали репрессии и реквизиции. Среди «внутренних врагов» случались и представители наций, воюющих против СССР: советские немцы, румыны, молдаване… Все они ожидали от новой власти улучшения своей жизни.

В июле 1941-го в Одессе и области появилась еще одна проблема – что делать с «подозрительными» этническими немцами, которых в области насчитывалось около 92 тыс. человек. Немцы-колонисты с начала XIX в. поселились в городе и десятках окрестных сел. Они представляли для властей «скрытую угрозу» – некоторые советские немцы потенциально могли быть использованы немецкой и румынской разведками для шпионажа, диверсий и агитации в советском тылу. Как утверждали органы НКВД, после захвата района Одессы румынскими войсками в немецких колониях были созданы фашистские организации «Мительштелле СС», организации немецкой молодежи (в них входило 14 тыс. человек), которые сотрудничали с оккупантами [261].

Во избежание проблем в тылу в немецкие колонии Одесщины вводились взводы истребительных батальонов и отряды НКВД. В июле 1941-го в Одесской области были закрыты все немецкие школы. 31 августа политбюро издало постановление «О немцах, проживающих на территории Украины», согласно которому немцы в УССР бездоказательно объявлялись шпионами и пособниками фашистов и подлежали немедленной депортации в Сибирь и Казахстан. А еще в июле 1941-го в Одессе и области возобновились аресты и депортация этнических немцев («немецких» репрессивных операций НКВД в Одесском регионе было несколько: 1929, 1933, 1937 гг.). В начале августа был арестован Теофил Рихтер (отец великого музыканта – пианиста Святослава Рихтера), через два месяца он был расстрелян за шпионаж и антисоветскую агитацию. По «немецкому делу» были арестованы преподаватели индустриального и медицинского институтов Д. Кандель и В. Дельвендель. В Овидиопольском районе были арестованы все школьные учителя-немцы, из которых 60 человек были немедленно расстреляны. Арестам подверглись многие реэмигранты, вернувшиеся в Одессу из Бессарабии (до июня 1940-го – румынской провинции), такие как режиссеры-актеры К. Стамеров и Н. Вронский. Репрессии коснулись и членов семей военнопленных и дезертиров, которые арестовывались и выселялись в Сибирь.

Но какая антисоветская агитация могла сравниться с ложью официальных средств информации – в первый месяц осады одесситам даже не сказали, что город находится в полном окружении! Более того, 19 августа по радио дикторы сообщили об успехах на фронте и о том, что немцы выбиты из Тирасполя и Первомайска, в то же время ни о каком отступлении немцев в реальности не могла идти речь. Напротив, к этому времени немцы захватили Херсон и вплотную подошли к Днепропетровску, оставив Тирасполь в глубоком тылу своих войск.

Первый секретарь Одесского обкома КП(б)У Анатолий Георгиевич Колыбанов и председатель облисполкома Никифор Тимофеевич Кальченко пытались координировать деятельность партийных и советских органов с командованием армии и базы ЧФ. Секретарь обкома, ведавший работой с кадрами, отвечал за организацию оборонного строительства, обеспечение промышленных предприятий рабочими и инженерами; секретарь обкома по промышленности – за выполнение заказов фронта; секретарь обкома по пропаганде обеспечивал политико-воспитательную работу. В здании Одесского горкома на улице Перекопской Победы был развернут штаб Оперативной группы горкома во главе с секретарем горкома Н.П. Гуревичем.