Сергей Карпущенко - «Стальной кит – повелитель мира»

Кошмарик, внимательно и с сердечным трепетом следивший за диалогом мужчин, понимал, что его принимают за сотоварища живодеров. Он догадывался и о том, что приехавшие на платформу люди имеют отношение и к этому плавучему крану, и к мертвому водолазу, и затонувшему кораблю, а поэтому пытался определить, какой же линии поведения придерживаться ему в такой мудреной ситуации. Хорошо, по крайней мере, было уже то, что его не разрезали на части живодеры.

– Да ваш я пацан, ваш! – выкрикнул вдруг Кошмарик, поняв, что наступила его минута. – Чего уж стрематься?! Не ты, Богдан, разве заставил меня в акваланге на транспорт плавать? А чё пургу несешь насчет того, что не от Гнилого ты?

Своей горячей речи Кошмарик попытался придать еще и оттенок сильной обиды, и у Леньки это получилось очень хорошо, потому что курчавый бородач прищурил глаза, подошел к Богдану вплотную и с наигранным дружелюбием похлопал его по плечу:

– Ну вот и все…

– Что все-то? – всполошился Богдан и задрожал губами. Кошмарик видел, что живодер дождался того часа, когда и он стал жертвой непонятных для него разборок.

– А то и все, – очень размеренно, неторопливо произнес бородатый, что я с Гнилым уже давно договорился и поделил весь этот район на квадраты: там – его, а здесь – мой. Я пригнал сюда кран, я занимаюсь здесь «чисткой», так какого ж хрена на мою территорию забираться? Нет, он снова своих людей посылает, вонючка!

Богдан уже открыл было рот, чтобы возразить обладателю майки с трезубцем, но тут раздался крик одного из людей бородатого, который пошел прогуляться по платформе с автоматом наперевес.

– Цыган! Цыган! – кричал он с истошной тревогой в голосе. – Беги сюда скорей, только мажоров этих с собой веди!

– Да что там еще?! – недовольно насупил брови тот, который на самом деле был похож на цыгана. – Ладно, пойдем посмотрим! А вы, чуваки, вперед канайте! – приказал Цыган Богдану и его людям.

И вот, подталкиваемые стволами автоматов, живодеры посеменили в ту сторону, откуда раздался крик, и Кошмарик, сразу понявший, чем был вызван призыв напарника Цыгана, с тревогой ждал, чем все кончится. Скоро они все столпились у двери, ведущей в кубрик, Цыган смело вошел туда первым, и все услышали, как он громко, но с сожалением воскликнул:

– Эх, черт! Да кто ж его так?!

– Цыган, что там такое? – не выдержал один из людей в красной майке, стоявший снаружи.

– Зайчик, войди, а Прыщ пусть мажоров на стволе держит! – скомандовал Цыган.

Его напарник, носивший, несмотря на свой огромный рост и злобную рожу, дурацкое имя Зайчик, зашел в кубрик, и скоро оттуда донесся его звериный рев:

– Робя-а-а! Они же брата моего, Федю, замочили! Всех перебью, псов поганых!!

В кубрике, было слышно, поднялась возня. Зайчика, как видно, держали за руки, не давая привести свое намерение в исполнение. Цыган успокаивал Зайчика, говоря ему:

– Да ты вначале сними с него шлем, посмотри, кто там, а потом и делай, что задумал. Я же Федю твоего еще час назад на берегу видел, не мог он здесь оказаться, да и вообще никого из наших здесь вчера не было. Давай, давай, снимай шлем!

Зайчик, похоже, согласился с доводами главаря, но продолжал как-то тихо, но угрожающе поскуливать. Кошмарик был ни жив ни мертв, потому что их всех на самом деле ожидала страшная участь пасть от рук тех, кто принял их за конкурентов. И бежать не было никакой возможности – рядом стоял четвертый «рыцарь белого трезубца». Однако послышалось лязганье, скрип, и скоро удивленный возглас долетел до слуха Леньки.

– Ну, я в полном отпаде, мужики! – сказал Зайчик. – Да это ж Гнилого человек. Дятел, что ли, или Батл, призабыл уже…

– И гляди-ка, свежий еще, – заметил другой «трезубец». – Когда же его грохнули?

– Похоже, поутру сегодня, – озадаченно произнес Цыган. – Из пистоля бацнули, прямо в сердце. Эти, наверное, мажоры его умочили.

Кошмарик слышал все это, поглядывал на живодеров, стоявших тут же, и по их лицам догадывался о страхе, заполнившем их жестокие, но трусливые сердца. Ленька понимал, что и его самого принимают за мажора, но сейчас ему было очень приятно оттого, что живодерам придется несладко. Однако вышедший из кубрика Цыган сразу обратился именно к нему, к Кошмарику, а не к Богдану и его компаньонам.

– Парень, объясни нам, пожалуйста, – очень вкрадчиво, тихо заговорил бородач, кладя свою тяжелую руку на плечо Кошмарика, – почему ты сказал, что вы имеете отношение к Гнилому? Ты это так, сдуру брякнул?

Ленька, моргая белыми ресницами и пошмыргивая своим остреньким носиком, спешно думал, как ему ответить. Если бы он отказался от своих слов, то освободил бы Богдана с приятелями от подозрения, что они конкуренты «трезубца». Тогда «трезубцы» могли отпустить Богдана на волю и Кошмарику бы не поздоровилось – живодеры истерзали бы его еще и за то, что он втягивал их в историю с враждой «трезубца» и какого-то Гнилого. А признаваться в знакомстве с Гнилым тоже было небезопасно. Однако Ленька решил отстаивать прежнюю версию:

– А чё, Цыган, я разве похож на мажора? Говорю тебе, что от Гнилого мы и меня сегодня на платформу привезли для того, чтобы я на транспорт нырял, ведь водолаз-то наш, Дятел этот, под водой на гвоздь какой-то напоролся – и каюк ему. Никто его не мочил! Сам он нарвался!

– Тогда почему трубка кислородная перерезана? – строго спросил Цыган.

– Да сам он ее под водой перерезал! – безбожно сочинял Кошмарик. Подняли его, а он гвоздем проколот да еще и задохся – за железину какую-то зацепилась трубка! А эти парни – Гнилого ребята! Они меня на кран этот силой привезли и нырять заставляли!

Нет, живодер Богдан не мог вынести этой откровенной лжи, которая пролагала путь всей его честной компании к братской могиле здесь, на платформе, или на дне залива. Тряся жирным подбородком, Богдан отчаянно завопил:

– Ты, сученок!! Хорош на добрых людей наговаривать! Когда мы на этот кран прибыли, ты уже в воде бултыхался и из воды ящики какие-то тягал! – А потом, с глазами, полными отчаяния, он обратился к Цыгану: – Не слушайте этого сученка! Мы его нырять не заставляли и Гнилого, поверьте, тоже никакого не знаем! Мы катались по заливу, подъехали к платформе…

– Да ладно, заглохни ты, мажор! – грубо прервал Богдана Цыган. Слыхал я уже про твое катание! Какие ящики вытаскивал из воды этот пацан?

– Там, там, на той стороне лежат! – затарахтел Богдан. – Или, вернее, лежит, один ящик точно лежит, длинненький такой ящик, железный! Он на веревке его из-под воды своему дружку передать хотел, но смылся куда-то друг его, вот я тот ящик и вытащил! Идите посмотрите, а меня в свои подводные дела вмешивать не надо! Мне и над водой неплохо живется!

Цыган, сделав совершенно зверское лицо, пихнул Кошмарика по направлению к другому концу платформы так сильно, что Ленька чуть не полетел за борт, чему, впрочем, он был бы рад – явился бы шанс уплыть, хоть под воду, от этих бандитов.