Николай Непомнящий - Загадки истории России

Дальнейшие события помешали Ивану Грозному заняться своей библиотекой, но свидетельство Ниенштедта о ее существовании не может быть опровергнуто никакими натяжками и придирками».

Очень интересное и важное суждение!

Однако не без основания можно предположить, что серьезнейшим событием, «помешавшим» Иоанну Васильевичу Грозному «заняться своей библиотекой», была его кончина, последовавшая после тяжелой болезни 17 марта 1584 года на 54-м году жизни.

Если у сокрытия средневековой библиотеки московских государей имелась серьезная предтеча, то какой именно была эта таинственная причинно-следственная связь?

Авторитетнейшим исследователем судьбы либереи, доставшейся Иоанну IV от его родственников по нисходящей линии, продолжает оставаться ныне покойный историк академик АН СССР М.Н. Тихомиров (1893–1965). Именно он в советский период длительное время возглавлял работы по розыску утраченного с началом Смутного времени (1598–1613) уникального фонда светских источников, предположительно в основном греческого и латинского происхождения, составлявших, вероятно, значительную часть царских книжных раритетов, делавших библиотеку звездой мировой величины.

Пожалуй, Тихомиров, выдающийся знаток в области истории Древней Руси, славянских стран и Византии, источниковедения, палеографии и дипломатики был именно тем ученым, который в конце концов, несмотря на непроницаемость покрова над средневековой пропажей, был способен увидеть объемно модель тайны, докопаться до истины. К великому сожалению, он ушел на 72-м году жизни…

Как мы уже знаем, в 1960 году в журнале «Новый мир» (№ 1) под заголовком «О библиотеке московских царей. Легенды и действительность» увидела свет статья Михаила Николаевича, посвященная этой важной исторической проблеме-загадке.

По мнению академика, «вопрос о библиотеке московских царей выходит далеко за пределы простого любопытства», «имеет громадное значение для понимания культуры средневековой России». В частности, ученый писал: «О том, что московские цари обладали большой библиотекой греческих и латинских рукописных книг, в Западной Европе в XVI веке ходили разнообразные слухи. Уже в то время была сделана попытка установить, действительно ли имеется такая библиотека. Крайне характерно, что эту попытку предприняли просвещенные итальянские круги, связывавшие сведения о царской библиотеке с последними византийскими императорами. Рассказывали, что византийский император Иоанн незадолго до взятия Константинополя турками, в 1453 году отправил драгоценные греческие рукописи в Москву для их спасения.

Знаток греческой письменности Петр Аркудий получил от кардинала Сан-Джорджо поручение проверить этот слух. Аркудий побывал в русской столице вместе с польско-литовским послом Львом Сапегою в 1600 году (период правления царя Бориса Годунова, начало Смутного времени на Руси. — Авт. ). По словам Аркудия, он при всем своем старании не был в состоянии обнаружить следы библиотеки с греческими рукописями.

Как бы в оправдание своих бесполезных поисков, Аркудий сообщил, что такой библиотеки якобы никогда не было. Он прибавил различного рода россказни о том, что великие князья московские были людьми не образованными и как данники (важное для приближения к тайне понятие. — Авт. ) татарского хана вынуждены были подвергаться унизительным процедурам при встрече ханских посланников.

Эти рассказы обнаруживают источник сведений Аркудия — он говорил о московских царях на основании некоторых авторов. И действительно, одновременно с письмом Аркудия Лев Сапега писал о том же другому католическому прелату, известному Клавдию Рангони, папскому нунцию в Польше, прославившемуся впоследствии содействием самозванцу Дмитрию. Сапега уверял, что в Москве нет никакой библиотеки, за исключением немногих церковных книг.

Однако даже то усердие, с которым Петр Аркудий и Лев Сапега выясняли вопрос о греческих рукописях, показывает, что в Италии существовало мнение, что в Москве имелись различного рода сочинения знаменитых греческих и латинских авторов. Об этом же говорилось в других сообщениях о библиотеке в Москве, где, по мнению некоторых просвещенных поляков, процветала греческая письменность».

Академику Тихомирову нельзя отказать в такте: аккуратно, дипломатично, в расчете быть правильно понятым своим читателем, он, представляется, обходит «острые углы», касающиеся католических Польши (в момент написания статьи — государство — член Варшавского договора), Литвы (союзной республики бывшего СССР), итальянских богатеев и кардиналов Ватикана, именуя последних «просвещенными итальянцами».

Случайно ли вояж важных католических эмиссаров состоялся не раньше и не позже, а именно в период царствования избранного на власть Бориса Годунова, в канун вторжения на русскую землю польского ставленника Лжедмитрия I? Не нацеливалось ли это странное легальное путешествие только на отыскание либереи или все же являлось специальным и многоцелевым? Мог ли он являться частью огромного заговора против явно ослабевшей в плане государственного управления Руси? Если да, то какие именно цели преследовала вся эта широкомасштабная трансграничная и дорогостоящая акция?

Здесь уместно привести выдержку из труда «Смутное время московского государства в начале XVII столетия. 1604–1613» (СПб., 1904) русского историка Н.И. Костомарова: «…не Борис царь, а первопрестольник церкви взялся объяснять запутанное дело Русской земле: по его словам, все это дело происходило «из крамолы врага и поругателя христианской церкви Жигимонта Литовского короля»; цель у него была «разорить в Российском государстве православныя церкви и построить костелы латинские и лютерские, и жидовские». В этих делах он, Жигимонт, с панами радными назвал странника-вора, беглеца из Московского государства, расстригу Гришку Отрепьева князем Углицким Дмитрием. Грамота оповещала, что «патриарху и всему освященному собору и всему миру известно, что Дмитрия царевича не стало еще в 1590 году, назад тому четырнадцать лет».

Теперь попробуем перевести смысл слов из приведенных выдержек на язык, характерный для гласности наших дней, сформулировав следом легенду причинно-следственных связей в таинственной судьбе либереи.

Итак, в 1584 году скончался Иоанн Грозный, который, одолев в свое время татарских ханов в Казани и Астрахани (крымские ханы тогда продолжали являться реальной и сильной внешней угрозой Руси) и перестав отчасти быть данником, решился сделать гласной «секретную» информацию о своей уникальной библиотеке, имевшей мировое значение. Эта библиотека даже была показана зарубежным специалистам.