Олег Романько - Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944

Органы полиции в оккупированном Крыму. В данном случае речь идет о городской и сельской полиции, которая была создана немцами в период оккупации полуострова. Здесь, как и в предыдущем комплексе, мы также имеем дело с немецкими трофейными документами. Главным образом они представляют собой всевозможные распоряжения о создании и использовании полиции, правах и обязанностях полицейских, приказы об их награждении, материальном обеспечении и т. п.

Следующей частью этого комплекса являются документы о дислокации и численности полиции в разные периоды оккупации и в разных районах Крыма. Как правило, это донесения партизанских связных или разведчиков своему командованию.

Далее следует обратить внимание на коллекцию листовок, как написанных от имени оккупационных властей, так и советских. В первом случае немецкая администрация или местное самоуправление (часто от имени «русской полиции») призывали партизан сложить оружие и начать мирную жизнь. Иногда такие листовки выпускались по адресу населения с призывом не поддерживать партизан. Во втором же случае советские военно-политические органы или крымские партизаны обращались «к изменникам Родины и немецким прислужникам» из полиции, призывая их «вовремя одуматься и прекратить служить немцам». Призывы же к мирному населению зачастую сводились к тому, что оно должно саботировать все мероприятия оккупантов, идти в партизаны, не идти в полицию и, если представится такая возможность, уничтожать полицейских и прочих «немецких прислужников». В принципе из листовок и с той и с другой стороны нельзя почерпнуть сколько-нибудь конкретную информацию по интересующему нас вопросу, однако представление о методах психологического воздействия на население и ходе психологической войны они дают в полной мере.

И наконец, последняя часть комплекса – материалы, речь в которых идет об отношении населения Крыма, партизан и советского военно-политического руководства к мероприятиям немцев по созданию полиции вообще и к полицейским в частности. Следует отметить, что наиболее полная информация о психологическом климате, который сложился на полуострове в годы оккупации, содержится в воспоминаниях и дневниках обычных мирных граждан, партизан и подпольщиков, которые были написаны после 1945 года по просьбе Крымской комиссии по истории Великой Отечественной войны. Немало места в этих материалах уделено отношению обычных граждан к «новой власти» и полиции как одному из ее атрибутов. И надо признать, что это отношение было не всегда отрицательным, как утверждалось в советской историографии [596].

Подразделения Восточных легионов на территории Крыма. Это также не очень многочисленный комплекс документальных материалов. Тем не менее его значимость для изучения истории оккупированного полуострова очень велика. Сразу оговоримся: привлекая только эти документы, невозможно реконструировать все события, связанные с использованием немцами на территории Крыма этой категории коллаборационистских формирований. Однако и без них картина будет далеко не полной. Так, вне поля зрения могут остаться такие вопросы, как дислокация, численный и национальный состав этих подразделений. Последнее в данном случае является наиболее интересным моментом, так как только из этих документов (представляющих главным образом донесения партизанских связных и разведчиков) мы можем узнать, что на территории Крыма были дислоцированы части, укомплектованные грузинами, армянами, азербайджанцами, а также представителями народов Кавказа и Средней Азии. Что же касается поволжско-приуральских народов – еще одной национальной группы этих легионов, то на полуострове их не было.

Значительный интерес представляют листовки советского военно-политического руководства и крымских партизан, адресованные бойцам Восточных легионов. Некоторые из них написаны на двух языках: русском и языке той национальной группы, которой эта листовка предназначалась. Например, имеются экземпляры на грузинском и азербайджанском языках. По содержанию они идентичны листовкам, адресованным служащим полиции, однако имеются и некоторые особенности. Если полицейским советское руководство просто грозило и взывало к их «советскому патриотизму», то по отношению к легионерам использовался несколько другой прием, связанный с обращением к истории того или иного народа.

И эти листовки имели успех. Начиная с осени 1943 года, когда положение Германии на Восточном фронте значительно ухудшилось, легионеры стали поодиночке или группами переходить к партизанам. Информация о таких переходах занимает значительное место в донесениях партизан на «большую землю». Иногда в них упоминается не только численность и национальность перебежчиков, но и даже приводятся их имена. Следует отметить, что отношение населения к легионерам и «полицаям» было в принципе одинаковое. Партизаны же, наоборот, относились к первым более снисходительно, зачисляя их (иногда без проверки) в свои отряды. Что же касается чинов полиции, то в документах Крымского штаба партизанского движения и Крымского обкома Компартии Украины нередки упоминания о том, что «компетентные органы» настаивают на более бдительном отношении к этой категории коллаборационистов. Часто такая бдительность приводила к тому, что перебежчиков расстреливали, а некоторые даже убегали обратно к немцам. Причина такой дифференциации кроется в пресловутом национальном вопросе, который заметно обострился в годы войны [597].

Необходимо сказать, что в этом комплексе материалов хранится уникальный по своей сути документ. Он посвящен мятежу в 804-м азербайджанском пехотном батальоне, который готовила существовавшая там подпольная организация. Заговорщиков кто-то выдал, немцы приняли меры, и мятеж не удался. Батальон был расформирован, а его личный состав направлен в лагерь. Некоторым, правда, удалось бежать. Они примкнули к партизанскому отряду и сражались в нем до полного освобождения Крыма. Вся эта история была записана с их слов. Уникальность же этого небольшого документа заключается в том, что информацию об этих событиях нельзя найти не только в украинских архивах, но и в бывших центральных, а ныне российских. Полный отчет о них хранится в фондах Федерального военного архива ФРГ во Фрайбурге, который, естественно, доступен не всем отечественным исследователям [598].

Русская освободительная армия (РОА). Этот комплекс документов является наиболее информативным и содержит материалы как общего характера, так и связанные непосредственно с Крымом.

Значительную часть материалов общей проблематики составляют листовки и другие пропагандистские материалы, адресованные бойцам Красной армии и советскому населению, в которых разъяснялось, кто и почему в действительности начал войну, за что борется РОА и что надо делать, чтобы присоединиться к этой борьбе. По смыслу и содержанию листовки РОА были идентичны пропагандистским материалам, о которых говорилось выше. И интересны они могут быть только с точки зрения сравнительного анализа: как, например, немцы обращались к советскому населению и военнослужащим от своего имени и как от имени «командования РОА». Более же подробная и ценная информация о роли РОА в пропагандистской войне Германии против СССР содержится в специальных изданиях, таких как «Офицерский бюллетень РОА» и «Бюллетень добровольцев РОА». Эти органы выходили в Германии от имени «Русского комитета», «командования РОА» и тому подобных порождений немецкой психологической войны. В Крым они попали после начала здесь вербовочной кампании в РОА.