Грэм Робб - Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

Еще долго после того, как Франция была нанесена на карту, заблудиться или застрять на дороге в самом сердце Французской империи было делом обычным. Сравнивая карты Кассини с рассказами людей того времени, можно представить себе десятки кошмарных путешествий. Молодой армейский офицер по имени Поль Тьебо, который в 1792 году был в толпе, штурмовавшей Тюильри, в 1795 году ехал вместе с двумя другими офицерами из Парижа в Милло. Приведенный ниже отрывок относится к моменту, когда они добрались до места, где на карте было указано «шоссе, обсаженное деревьями».

« Не видя перед собой никаких троп , кроме русел ручьев, и не обнаруживая вокруг никакого жилья, мы заблудились после того, как прошли место, где, как сообщил нам наш проводник, был убит Жеводанский зверь [35]. Тем временем стало темнеть, и мы начали беспокоиться о том, как мы проведем ночь среди этих бесплодных холмов. Но тут мы заметили дом на другой стороне глубокого узкого ущелья».

Дом назывался Ла-Бастид. На карте Кассини он изображен как маленькое квадратное здание, помечен надписью «Ла-Бастид – трактир» и стоит у отдельного отрезка дороги. Просевшие каменные своды его первого этажа можно увидеть до сих пор, хотя крышу сорвали бури в 2004 году. В трактире были комнаты для проезжающих, где Тьебо и его товарищи и провели ночь. В доме, кроме них, были только две женщины, судя по виду хитрые и ловкие. Обнаружив люк в полу своей спальни, офицеры загородили чем могли все входы в нее и легли спать одетыми. На рассвете они попросили счет; с них потребовали луидор (24 франка) за постель и маленький омлет. (На 24 франка можно было покупать молоко от одной коровы целый год.)

« – Луидор! Вы в своем уме?

– Честное слово, у вас нет причин жаловаться. Никто вам не сделал ничего плохого.

– Кто, черт вас побери, говорит про вред? Я имел в виду цену.

…Уходя оттуда через ворота двора, мы оказались лицом к лицу с двумя вооруженными мужчинами, которые приближались к дому по дороге, которой мы шли накануне. На расстоянии тысячи шагов сзади них были еще несколько мужчин, тоже с оружием… Мы пришпорили своих коней и ускакали прочь быстрой рысью. Стены дома загораживали нас, прикрывая отход, и мы оказались вне их досягаемости раньше, чем они успели решить, что делать».

Те, кто критиковал Кассини за то, что система дорог на его карте была изображена так, что вводила человека в заблуждение и даже могла его погубить, – он показал на ней лишь главные дороги, оставив без внимания все менее значимые, – вероятно, никогда не покидали своего дома. Он объяснял, что дороги «меняются в зависимости от времени года» . Карта, претендующая на то, чтобы показать все, была опасна для общества: ободренный ею путешественник мог рискнуть пойти туда, куда никто не должен ходить без проводника, который покажет «дороги в низинах и пропасти». Однако геометры самого Кассини тоже явно были слишком большими оптимистами. Люди, ехавшие из Тулузы в Бордо, должно быть, задавали себе вопрос: что случилось с (на самом деле никогда не существовавшими) мостами в Вердене и Тоннеэне. А в Альпах некоторые путешественники были, наверное, очень разочарованы, когда обнаруживали, что единственный способ двигаться дальше по дороге, отмеченной как «Большая дорога из Франции в Пьемонт», – разобрать карету и погрузить ее части на мула.

Итак, вот как смутно была видна Франция людям на заре XIX века – через не совсем точный шедевр картографии, созданный экспедицией, которая вышла из Парижа полвека назад. Кассини IV так и не смог обновить карту, на которую его семья истратила часть своего состояния. Доски, с которых она была напечатана, революционное правительство конфисковало; они так никогда и не были возвращены. Кассини был изгнан из обсерватории, которая была его домом, обвинен в том, что нацелил артиллерийские орудия на народ Парижа (за пушки были приняты телескопы), и отправлен в тюрьму, где называл себя «бывшим живым человеком». Он мог бы согласиться с Бодлером, который сказал, что « народы имеют великих людей лишь вопреки себе».

Государство экспроприировало карту Франции, но проявляло мало интереса к нанесению на карту своей территории. Для военных геодезистов главной заботой были окраины страны. В связи с этим возникли две серьезные трудности. Первой из них было отсутствие надежных измерений высоты. В Договоре о Пиренеях от 1659 года границей между Францией и Испанией был назван хребет Пиренеев, но прошло еще больше двухсот лет, прежде чем эти снежные твердыни были точно измерены и жители высоких Пиренеев узнали, испанцы они или французы.

Второй трудностью был страх, что карты пограничных территорий, по сути дела, дадут в руки врагам ключи от крепости – Франции. Вот почему карта Кассини резко обрывается на старых границах и не включает в себя Ниццу (родину Кассини I), Савойю, Корсику, а также остров Йо, который расположен слишком далеко от побережья Вандеи и не попадал на лист. Франция на этой карте сама похожа на остров. За ее границами, кроме нескольких церквей в честь Богоматери, которые как будто висят в пустоте, крошечного клочка земли под названием Дувр и нескольких тоже повисших в пространстве концов дорог, нет ничего. В Альпах край мира окаймляют горы. Единственными намеками на то, что по их сторону что-то есть, являются несколько интригующих надписей вроде «Перевал Траверсет: дыра, пробитая человеческими руками сквозь гору». В Пиренеях земля внезапно обрывается в бездонную пропасть, и цепь зубчатых пиков, похожая на забор, ограждает ее край.

Однако эти недостатки были мелкими по сравнению с недостатками более ранних карт. Несмотря на вмешательство в работу со стороны властей и на недостаточное финансирование, карта Кассини является сокровищем французской нации. Она осветила темное пространство внутри страны и имела огромное влияние на французское общество. Благодаря ей в сознании парижан образ унылого простора, покрытого однообразными полями и лесами, сменился романтическим ощущением глубинной Франции. Она открыла Францию для воображения и стала ключом к мирам, лежавшим за пределами сети дорог. До Кассини большинство карт для путешественников показывали только узкую полосу земли шириной в милю или две с каждой стороны реки или доро ги. Большинство из них, например изданное в 1775 году «историческое и топографическое описание» маршрута Париж – Реймс, показывали не намного больше, чем путешественник мог увидеть из окна кареты в дождливый день. Эти описания создавались как познавательные развлечения в долгом пути. Их авторы не позволяли карте говорить самой за себя, она только иллюстрировала текст.

« Обервилье. Местные жители решили, что, ввиду близости Парижа, овощи принесут им больше прибыли, чем вино. Поэтому почти вся их земля возделана… Все жители очень трудолюбивы.