Грэм Робб - Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

Она была отличной швеей, хирургом, наездницей, арфисткой и игроком на бильярде. Ее исторические романы совершенно не соответствуют действительности, но ее «Руководство путешественника для французов в Германии и немцев во Франции» – первоклассный исторический документ . Приведенные ниже фразы взяты из разделов «Планирование путешествия» и «Разговор на почтовой станции, пока лошадей запрягают». Они могут звучать несколько мелодраматично, но похожие фразы слышались на дорогах Франции каждый день.

« – Послушай, форейтор. Если ты будешь ехать с хорошей скоростью, когда дорога хорошая, и медленно на поворотах и мостах и в городах или деревнях, я дам тебе хорошие чаевые. Если нет, ты получишь только плату за проезд.

– Ваша карета тяжелая и перегруженная.

– Вовсе нет. Я уверяю вас, что она не тяжелая и не перегруженная.

– Эта лошадь бесполезна. Она своенравная. Она хитрая. Я решительно не желаю ее брать. Пожалуйста, дайте мне другую.

– Можно положить арфу в футляре на багажную стойку?

– Какова дорога?

– На ней много песка.

– Она усеяна камнями.

– На ней много гор, лесов и пропастей.

– Нужно постараться не проезжать через лес в сумерках и ночью.

– Форейтор, я не желаю съезжать с главной дороги. Я совершенно против этого.

– Но мои лошади слишком устают от песка.

– Я не желаю съезжать с главной дороги, и вы не можете съехать с нее без моего разрешения, потому что почтовая карета должна ехать по главной дороге, если пассажиры не согласны свернуть с нее.

– Форейтор, стой! Надо прикрепить тормоза.

– Спуск очень крутой. Я хочу, чтобы тормоза были прикреплены.

– Пожалуйста, проследи, чтобы сундук был привязан как положено и чтобы ничего не развязалось.

– По-моему, колеса горят. Посмотри.

– Форейтор, на карету сзади только что взобрался человек. Заставь его слезть.

– Форейтор, позволь этому бедному человеку залезть на сиденье.

– Он так устал! Оставь его в покое. Он старый человек!

– Влезай, друг! Влезай, приятель!

– Приятель, не засыпай на этом сиденье, ты можешь вывалиться… Не давай себе уснуть.

– Ось выпала.

– Подвеска сломалась.

– Карета перевернулась.

– Лошади только что упали.

– Кто-нибудь пострадал?

– Слава богу, нет.

– Лошадь тяжело ранена. Она мертва.

– Форейтор потерял сознание, полечите его водой Люса [40].

– Осторожно, достаньте форейтора из-под лошади.

– У него на голове большая шишка. Не приложить ли к этому месту монету, чтобы шишка опала?

– Ни в коем случае. То, что вы предлагаете, очень опасно. Этого никогда нельзя делать.

– Я только положу на ушибленное место соль с водой или немного одеколона, разбавленного водой.

– Бедняга! Будь уверен, я сочувствую твоим страданиям».

Большинство дорог, на которых происходили эти маленькие драмы, были созданы рабским трудом. Страшная для крестьян дорожная повинность (corvée), введенная в 1738 году, до Французской революции, оставалась главным способом строительства дорог. В некоторых местностях всю мужскую часть населения в возрасте от 12 до 70 лет – а в те времена средний срок жизни был меньше сорока – могли заставить работать на дорогах до сорока дней в году. Средний срок повинности по стране был одна неделя. От обязанности разбивать камни, возить на телегах щебень и рыть канавы освобождались только помещики, духовные лица, их слуги и несколько самых необходимых работников: учитель, врач и общинный пастух. Инвалидов тоже освобождали, но они должны были, если имели деньги, заплатить кому-то, кто бы их заменил. Если мужчин было на одного человека меньше, чем надо, его место занимали две женщины. Расстояние, которое проезжали лошади с телегами до рабочего места, могло достигать 4 лиг (это 11 миль). Уклонявшихся штрафовали, сажали в тюрьму, загружали дополнительной работой или приводили на рабочее место под конвоем вооруженных охранников.

Дорожная повинность постоянно раздражала тех, кто ее отбывал, своей нечестностью. Кареты богачей мчались мимо, продавливали ямы в поверхности дороги и весело уносились дальше. А большинство тех, кто чинил дорогу, даже не знали, куда она ведет, и никогда ею не пользовались. Главную выгоду от повинности получали торговцы и аристократы. Фенимор Купер, проезжая по Северной и Восточной Франции в 1832 году, справедливо предположил, что дорожная повинность часто совпадала с приездом сеньора в свои владения: « Таким образом, каждый раз, когда у господина маркиза возникало желание посетить свой замок, созывали на работу всех, чтобы дать ему и его друзьям возможность благополучно добраться до его дома и развлекаться, пока они там находятся. После этого все снова оставляли на милость природы и случая. Честно говоря, в этой старой стране иногда можно встретить проселочные дороги, которые совершенно так же плохи, как наши в самых новых поселениях».

Следы влияния аристократов на прокладку дорог можно увидеть до сих пор – неожиданный поворот дороги, благодаря которому она проходит мимо замка, или просека, которая кажется ненужной, но позволяет увидеть прекрасный пейзаж из епископского дворца. К замкам долины Луары так легко подъехать по малым дорогам отчасти потому, что их владельцы знали, как извлекать выгоду из рабского труда.

Неэффективность дорожной повинности трудно преувеличить. Часто дорогу делили на участки, и за каждый участок отвечал один из приходов. Это значило, что дорога была непригодна для использования, пока все приходы не заканчивали работу на своих участках. А некоторые приходы делили свой отрезок дороги на участки между прихожанами и превращали дорогу в полосу препятствий, состоящую из крошечных рабочих мест. И один медлительный крестьянин, у которого на участке неистребимый ухаб, а лопата сломана, мог много лет подряд задерживать транспорт целого региона. Закончив летние работы, жители многих деревень спокойно наблюдали, как пропадает их труд. Это и понятно. Хорошая дорога дала бы возможность производителям из соседнего города приходить на рынок и сбивать цены у местных крестьян . Даже если в деревне были товары для вывоза на продажу, дорожная повинность была для них слишком большой тратой сил. Должностные лица городка Ла-Сутеррен в департаменте Крёз под мощным давлением горожан сумели добиться, чтобы дорогу Тулуза – Париж провели в стороне от их города. Ла-Сутеррен и теперь находится на расстоянии 6 миль от главной дороги и вынужден рекламировать себя, используя немного обманчивую карту, как «предприимчивый по природе город на перекрестке главных путей сообщения».

Сами дороги, если не считать несколько впечатляющих исключений, были сделаны грубо. Обычно делили отрезок дороги на участки , делали две насыпи, клали между ними более или менее плоские крупные валуны, пустоты между валунами заполняли камнями поменьше, а поверх всего этого насыпали слой щебня, который делали разбивая камни, или гравия. Получался толстый и неустойчивый слоеный пирог из мелких камней. Нововведение , предложенное в 1775 году инженером из Лимузена Пьером Трезаге – уменьшить толщину этого слоя до половины обычной величины, то есть до 9 или 10 дюймов, – не получило широкого распространения. Оно было принято только в 1830-х годах, вместе с другими новшествами, которые разработал шотландский инженер Джон Лаудон Мак-Адам. Большинство французских дорог были спроектированы архитекторами, а не дорожными инженерами, и многие мосты были прекрасными произ ведениями искусства, пока не рухнули в реку. В 1791 году была основана бесплатная государственная школа – Национальная школа мостов и дорог (École des Ponts et Chaussées), но невозможно за одну ночь обучить специалистов для целой страны. Даже через сто лет преподаватель, читавший лекции в этой школе, не мог ничего принимать на веру: