Джемс Скотт - Ледниковый щит и люди на нем

Уэйджер. Стев отдал мне кальсоны и фуфайку, щетку, книги, бумагу, карандаши и электрический фонарик.

Забыл о двух минутах молчания.

Чепмен. После того как в сгущавшихся сумерках мы пропустили флаг, прошли еще около двух километров [по санному одометру]. С каким страшным напряжением мы всматривались в пустоту, стараясь обнаружить флаги! Из-за полного отсутствия здесь ориентиров совершенно теряешь представление о расстоянии. Сегодня нам показалось, будто вдали виднеется какой-то большой темный предмет, но это был клочок черной бумаги всего в десяти метрах от нас.

Вечером попытались все трое забраться в одну палатку, но при данных условиях это нецелесообразно. Внутри палатки ниже уровня примуса намерзает столько льда, что она становится крошечной. Когда мы втроем, то все время касаемся стенок, и на нас не переставая сыплется иней. Мои часы сегодня замерзли и не хотят больше идти.

12 ноября, среда. Уэйджер. Я в палатке один. В результате со мной произошло что-то странное. От готовки ужина палатка наполнилась чадом, свеча еле горела и даже гасла. Мне пришлось выйти; была слабая пурга. Наполнил кастрюли снегом, почувствовал головокружение и чуть не потерял сознания от напряжения при входе в дверь. С трудом удалось зажечь спичку. Лег поскорей в постель. Вскоре почувствовал себя лучше, снова встал и надел дополнительно сухие носки, штаны и пижаму. Теперь почувствовал себя настолько бодрым, что взялся за дневник.

Чепмен. На пройденной нами части пути несколько флагов оказались засыпанными доверху, а полотнища обычно бывали разорваны в клочья. Очень часто флаги были скрыты сугробами, и мы различали их лишь тогда, когда до них оставалось 50 метров. Поэтому чрезвычайно важно точно держаться курса.

Уэйджер пришел в нашу палатку и поужинал с нами. Мы взяли у покинувших нас товарищей слишком мало примусных иголок, и сегодня я вынужден был прибегнуть к секундной стрелке от моих часов, предварительно безуспешно перепробовав всевозможные другие орудия. Но Уэйджер - колдун по части примуса и заставил его работать. В палатке ужасный чад. Сегодня наши трубки решительно отказывались гореть.

13 ноября, четверг. Курто. Ночью подул ветер и продолжался весь день. Двигаться невозможно.

Уэйджер. После завтрака я прожег засорившуюся горелку примуса, прочистил и продул ее, после чего она, наконец, стала работать. В палатке довольно неприятно. Фредди прочел вслух кое-что из Палгрева40.

Около часа дня вышел. Накормил собак. Сквозь пургу сияет солнце.

Ледниковый щит - теперь почти плоская снежная равнина, подобно морю ограниченная со всех сторон линией горизонта. Тени облаков вырисовываются серыми пятнами. В пределах отдельных участков местность пересечена застругами, указывающими на ветер с северо-северо-запада до более восточного. Вчера ветер с северо-востока, сопровождавшийся снегопадом, намел поперек основных более мелкие заструги, часто очень красивой формы.

Вчера вечером я привел доводы в обоснование своего мнения о том, что я должен остаться с Огастом на станции "Ледниковый щит". Я склонен думать, что останусь там, если нам удастся довезти достаточно продовольствия.

Мы съели почти всю свою норму шоколада на ближайшую неделю.

14 ноября, пятница. Курто. Все еще дует и наметает большие сугробы. Весь день лежал. В 2 часа вышел покормить собак. t -28°. Ветер 6 баллов, очень неприятный. Вечером Фредди читал "Троила и Крессиду"41.

Уэйджер. Ветер стихает. Надеюсь, завтра сможем двинуться в путь. Все же я провел сегодняшний день не без пользы, а сейчас собираюсь дальше читать письма Дороти Осборн.

15 ноября, суббота (флаг 90). Курто. Рано утром ветер утих, и мы решили двигаться дальше. Нарты, собаки, палатки, снаряжение - все завалено снегом. Тронулись в путь лишь после полудня. Унылое занятие - приводить все в порядок. В 9 часов утра t = -29°. Ночью минимум -36°. Холодный северо-западный ветер в 4 балла. Заструги отвратительные. Каждые несколько метров нарты переворачивались. Нарты Фредди собираются сломаться, поэтому около 4 часов мы разбили лагерь. Решили облегчить его нарты и доставить на "Ледниковый щит" запас продовольствия, достаточный только для одного человека - меня. Итак, мы возьмем всего четыре ящика вместо четырнадцати. Похоже, от нашего путешествия действительно будет очень мало проку. За ужином съел коробку сардин. Очень вкусно.

Уэйджер. День был великолепный. Над Ледниковым щитом несколько вытянутых перистых облаков, но позади в направлении фьорда Сермилик и Базового лагеря можно различить низкие облака, по-видимому, пытающиеся надвинуться на Ледниковый щит, борясь со встречным ветром. Маленький серовато-белый конус является, по словам Фредди, горой Форель. Как раз перед тем как мы снялись со стоянки, она совершенно исчезла. Мы увидели ее лишь вследствие рефракции.

При ослепительном солнце тени на застругах темные и трудно заметить флаги. Позади моей палатки намело сугроб вышиной в один-полтора метра, который тянулся на 35-40 метров. Дорога была плохая, так как время от времени попадались плотные крутые заструги очень красивой формы, почти такие же твердые, как мел, но более хрупкие. Даже на небольших застругах нарты неизменно переворачивались.

Выехали мы поздно, двигались медленно и рано остановились, так как нарты Фредди еще больше поломались; в результате мы сделали только 3,5 километра. Это ничтожно мало, если принять во внимание всю работу по упаковке, снятие полузанесенных палаток, откапывание нарт и упряжи, распутывание упряжи, привязывание грузов, неизбежно повторяющиеся всякий раз, как мы трогаемся в путь, - и все это на холодном ветру, при котором теряется ясность мысли и плохо повинуются пальцы. А затем через 3,5 километра бесконечная возня с разгрузкой нарт и установкой палаток.

Я все еще один в палатке. Чувствую, что так будет повторяться, но не обязательно каждый день. Впрочем, это довольно естественно, так как Фредди и Огасту придется обсуждать, что делать дальше. Остаться одному была идея Огаста, и ему очень хочется ее осуществить. Действительно, он неизменно возражает против моих настояний, чтобы остался я; кто из нас останется на станции "Ледниковый щит", не вызывает никаких сомнений. К моему величайшему сожалению, не я.

Чепмен. Сугробы отбрасывают столько темных теней, что флаги трудно различить. Ветер страшно холодный. Сегодня у нас часто прихватывает морозом нос, но пока руки не приморожены, вы можете его оттереть.

16 ноября, воскресенье (флаг 90). Курто. Ночью снова поднялся ураган, и мы опять весь день лежали, развлекаясь попеременно то стряпней, то чтением вслух. Результатом этих занятий явились нечто вроде овсяного печенья, конфеты из масла и сахара, горох, весь "Король Джон"42, разные сонеты и вся "Алиса в стране чудес". На закате ветер стих, но после наступления темноты вновь поднялся.