Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Лист 68. Вписано «приговора» и «эти» – верить.

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 2. (Машинопись текста и личные правки, заверенные подписью.)

Соответственно правомерно усомниться в юридической достоверности «данных 9 допросов», взятых органами внутренних дел Российской Федерации в 1999 г. за основу при рассмотрении вопроса о реабилитации Верховного правителя России. Могут ли план ведения и стенограммы допроса (не протоколы) рассматриваться в качестве конкретных обвинений и доказательства вины? Как следует квалифицировать беседу за одним столом (правда, по разные стороны) двух бывших руководителей правительств: Амурского и Российского?

Ведь фактический руководитель ведения допросов Александр Николаевич Алексеевский являлся с 1905 г. одним из видных организаторов «Союза амурских прогрессивных групп», куда входили представители от партий социалистов-демократов, эсеров и либералов. В Февральскую революцию А.Н. Алексеевский – уполномоченный Временного правительства, выпустивший бумажные боны рублевого достоинства (так называемые алексеевские рубли, или алексеевки. – С. Д.). В августе 1917 г. избран городским головой Благовещенской городской думы; член Хабаровского продовольственного комитета. В декабре по списку амурских эсеров вошел в состав Учредительного собрания. По возвращении из Петрограда арестован. В сентябре, с образованием нового правительства Амурской области, избран его председателем. Тогда же разослал телеграмму приисковым организациям, в которой приказал все прииски возвратить прежним владельцам, а в Комитеты общественной безопасности запретил включать «лиц, скомпрометировавших деятельностью в советских организациях» [304].

9 октября 1918 г. был опубликован следующий приказ председателя правительства: «Все возникшие за время советской власти: городские, волостные, станичные, поселковые Советы, земельные и продовольственные комитеты, комиссариаты и проч. органы упраздняются. Для восстановления существовавших до советской власти законных органов управления и самоуправления, в область, по мере надобности, командируются уполномоченные от Амурского правительства, которым поручается ликвидация на местах всех советских органов самоуправления и правительственных учреждений.

Уполномоченным от правительства вменяется в обязанность безотлагательно принять меры к восстановлению на местах городских, общественных и волостных земских самоуправлений. Уполномоченному предоставляются права созыва волостных собраний из земских гласных или выборных от каждых 25 совершеннолетних граждан из каждого селения волости. На этих волостных собраниях должен быть временно избран Комитет общественной безопасности, которому под общим руководством уполномоченных правительства и передается заведование всеми местными нуждами, впредь до новых выборов земских гласных. О необходимости назначения перевыборов в волостное земство уполномоченные должны делать доклад правительству Амурской области» [305]. В декабре 1919 г. Алексеевский избирался на пост председателя совещания земских и городских гласных в Иркутске.

О реальных участниках ведения опросов адмирала расскажет в своих показаниях перед расстрелом в ОГПУ В.П. Денике: «Когда Политцентр, по требованию большевистского Ревкома, сдал власть последнему, председателем комиссии был назначен Чудновский, Попов – зампредс[едателе]м, а я – одним из членов комиссии. Допрос Колчака и его министров фактически производили – Попов, с[оциалист]-р[еволюционер] Алексеевский и я» [306].

30 января постановлением ВРК Чрезвычайная следственная комиссия лишилась судебных функций и, более того, обсуждался вопрос о ликвидации комитета. Необходимость последнего отстоял исполком Совета рабочих и солдатских депутатов, принявший специальное решение: «…ввиду запутанных условий политического положения в связи с надвигающимися бандами Каппеля, а также угрозы со стороны семеновских банд, существование Военно-революционного комитета признать необходимым» [307].

На заседаниях Совета развернулась дискуссия о целесообразности существования Военно-революционного трибунала (ВРТ) в качестве судебного органа. Малочисленная оппозиция левых социалистов-революционеров автономистов и меньшевиков (в лице бывших членов Политцентра И.Г. Гольдберга [308]и А.Т. Самохина [309]) указывала на противоречие – карательные санкции прописываются без предварительно утвержденного закона. Все вопросы снял Чудновский: «Наглецы и гады контрреволюции, – заявил он, – начали заявлять о своем существовании. Чувствуя безнаказанность за свои подлые поступки, они становятся решительными и подрывают основы рабоче-крестьянской власти. Должен существовать орган, который в корне пресекал бы поползновения представителей и вдохновителей контрреволюции» [310].

На фоне обсуждаемых председателем ЧСК Чудновским проблем, что на текущий момент важнее: разрабатывать закон (в содружестве с местной демократией) или же не медля «в корне пресекать поползновения контрреволюции», члены его следственной комиссии самостоятельно продолжали предварительное расследование по делам арестованных членов Омского правительства.

Февраль 1920 г. был обилен событиями, отразившимися на всей дальнейшей деятельности комиссии: постановлением Иркутского ВРК от 3-го числа за № 20 она наделялась судебными функциями с правом применения смертной казни «на период контрреволюционного вооруженного восстания». Оговаривалась безконфирмационность исполнения приговоров [311]. В тот же день постановлением № 24 образован ВРТ при Ревкоме. Причины его создания объяснялись исключительными условиями «фронтовой полосы в борьбе с реакцией» и отсутствием «нормальных советских учреждений». В ведение трибунала перешли дела об общеуголовных, воинских и политических преступлениях.

Поскольку данный документ имеет большое значение для составления представления о возможном порядке проведения судебного процесса по персональным делам арестованных и ожидавших суда А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева, рассмотрим его общие положения.

ВРТ состоял из председателя и четырех членов, избираемых Иркутским Советом рабочих и солдатских депутатов (как состоявших, так и не состоявших членами Совета). Подсудимым предоставлялось право приглашать защитника из лиц, не ограниченных в правах. Законными поводами для возбуждения уголовных дел признавались: а) сообщения военных начальников, политических комиссаров и войсковых организаций, б) сообщения административных и судебных должностных лиц и мест, в) жалобы и заявления военнослужащих и частных лиц и г) явка с повинной.