Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

В качестве фактического свидетельства о предполагавшемся судебном процессе над Верховным правителем, председателем Совета министров и чиновниками аппарата управления Познанский ссылается на «Проект организации при Сибревкоме «Комиссии для расследования преступной власти адмирала Колчака и зверств белогвардейщины», датированный 14 декабря 1919 г. Основанием для заключения об организации предварительного следствия автору послужило только «само название упомянутого выше проекта о следственной комиссии» [419].

Между тем детальное изучение данного источника выясняет бездоказательность этого вывода. В «Проекте» подчеркивалась лишь характерная для местных большевиков публично-агитационная цель намечаемой деятельности – продемонстрировать «пред лицом всего мира […] куда направляется материальная помощь со стороны их («пролетариата других стран». – С. Д.) правительств и насколько зверски-беспощадна бывает буржуазия в борьбе за свои алчные аппетиты» [420].

Поставив в вину Колчаку его же заявления («не пойдет по гибельному пути узкой партийности», «будет стоять на страже законности и правопорядка», «принял на себя тяжкое бремя власти с целью созвать Всероссийское Учредительное собрание»), местные большевики интересовались вовсе не содержательной стороной, а «широковещательной декларацией его (Колчака. – С. Д.) к иностранным правительствам […] поддержки его в борьбе с большевизмом, с этой «заразой», которая угрожает распространиться по всему миру». Ущемленные же реакцией интересы сибирского пролетариата, согласно документу, заключались в «морозном воздухе Сибири», «необъятном пространстве», где «слышен был свист офицерской нагайки […], да ветер разносил заглушенные стоны замученных в тюрьмах» [421].

Комиссией были разработаны основные задачи: «1. Собрать подробные сведения о моменте падения Директории и возникновения власти адмирала Колчака, 2. Собрать все грамоты от имени Колчака, законы его об Учредительном собрании, по земельному и рабочему вопросам, – краткий критический анализ этих законов, 3. Собрать материал относительно деятельности атамановщины: Семенова, Анненкова, Красильникова и др., 4. Власть на местах, – вакханалия этой власти, 5. Контрразведки, следственные комиссии, – пытки в них, 6. Обследовать тюрьмы и др. места заключений, – сделать подсчет политических заключенных и выяснить условия их содержания под стражей, 7. Выяснить деятельность колчаковских судебных установлений: прифронтового военно-полевого суда, военно-окружного и др., 8. Издевательства над военнопленными красноармейцами и расстрелы их, 9. Разрушение мостов и железной дороги при отступлении армии Колчака, 10. Бегство из Омска всего правительства адмирала Колчака. 11. Расстрелы политических заключенных, 12. Положение рабочего класса в период власти адмирала Колчака, 13. Выяснить, какие именно иностранные государства и в какой мере помогали адмиралу Колчаку в его борьбе с большевиками» [422].

В этих 13 пунктах ни словом не оговаривался какой-либо судебный процесс. Именно поэтому попытка В.С. Познанского приписать заслуги в организации предварительного следствия по делам колчаковских министров и их товарищей местным сибирским большевикам и Сибревкому документально не подтверждается. О чем, впрочем, говорит и ни к чему не обязывавшая резолюция члена Сибревкома А. Гойхбарга – «Комиссия с указанными задачами желательна» [423].

Кроме того, почему-то вся деятельность ЧСК по делам Колчака, Пепеляева и членов их Совета министров считается Познанским персональной заслугой К.А. Попова – «известного в Сибири революционера, опытного юриста, узника белогвардейских тюрем». При этом умалчивалось, что тот же Попов летом 1919 г. числился «лидером сибирских меньшевиков-интернационалистов», а предполагавшееся «Проектом» издание сборника документов (к 1 мая 1920 г.), с целью «развеять с противников советской власти символ борцов за демократию», ограничилось всего лишь публикацией в 1925 г. одного из вариантов стенографической записи допросов Колчака [424].

Расстрел главных представителей свергнутой власти на первый взгляд никак не отразился на следственной работе ЧСК. По предписанию Ревкома была образована ЧСК по делам пленных каппелевцев. В первую очередь решалась участь «насильно мобилизованных крестьян-возчиков», во вторую – «попавших в плен и очутившихся в рядах банд» солдат Красной армии, затем – «ревностных служителей каппелевской авантюры» царских солдат и офицеров.

Новому карательному органу местной советской власти принадлежал почин в сооружении всевозможных наглядно-агитационных построек руками арестованных и растрате денежных сумм (около 30 тысяч рублей) на скульптурные изваяния: возведены ледяные триумфальные арки на Тихвинской площади и на реке Ангаре для торжественной встречи красных регулярных войск [425].

Реорганизация Иркутского ВРК, роспуск городских думы и управы, кража мануфактуры на железной дороге и пр. не давали С.Г. Чудновскому (назначенному председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и преступлениями по должности) возможности возглавить работу ЧСК по предварительному следствию по делам колчаковских министров.

Между тем его заместитель, ввиду отсутствия ясности в перспективах судебного процесса, решил освободить из тюрьмы «по случаю болезни» товарища министра путей сообщения А.Н. Ларионова и товарища министра юстиции М.А. Малиновского. В прессе была напечатана заметка под названием «Искупление грехов» о просьбе Ларионова принять меры к сохранению чертежей и расчетов изобретенного им универсального товарного вагона, а также материалов по обследованию уральских заводов. Кроме того, сообщалось о задержании виновных в убийстве 31 заложника на озере Байкал [426].

Новый импульс в активизации деятельности ЧСК придала телеграмма председателя Сибревкома И.Н. Смирнова в Иркутский губревком и Губчека от 29 февраля, в которой предлагалось срочно закончить предварительное дознание по делам министров Колчака, результат которого направить вместе с подсудимыми в Омск, в распоряжение отдела юстиции Сибревкома. Выполнение этого задания возлагалось на К.А. Попова [427].

Март стал месяцем срочного подведения итогов и оформления предварительного следствия. 1-го числа на специальном заседании губревкома обновленному составу ЧСК (председатель С.Г. Чудновский, товарищ председателя К.А. Попов, члены: А. Кофер, В.П. Денике и Л.Я. Герштейн) были даны пояснения, кого следует понимать под лицами, причастными к правительству Колчака, – «лиц, принадлежащих к центральной власти, несших ответственные и руководящие должности». 1-го и 7-го Попов продолжил допросы контрразведчиков А.В. Шемякина и Ф.К. Цыганкова, 4, 5, 11 и 30 марта по делу А.А. Червен-Водали опрошены в качестве свидетелей представители Иркутской губернской земской управы (разогнанной 20 февраля) Я.Н. Ходукин, П.В. Зицерман, А.Я. Гончаров, И.И. Ахматов и председатель Амурской областной земской управы (бывший член ЧСК) А.Н. Алексеевский [428].