Николай Ковалевский - История военно-окружной системы в России. 1862–1918

Однако новому главнокомандующему скоро пришлось убедиться в огромных трудностях, окруживших его со всех сторон: организация и вооружение армии уступали противнику, солдаты из неграмотных крепостных крестьян было слабо обучены и мало верили своим «барам»-командирам, нового оружия не поступало, запасы боеприпасов иссякли, тыл работал все хуже. Привезя с собой свой собственный и весьма многочисленный штаб, Горчаков постоянно менял его состав и задачи, по привычке штабного работника перегружал подчиненных педантичным составлением отчетов, диспозиций, карт и т. д. Одновременно он испытывал сильное давление со стороны лиц из императорской свиты, по настоянию которых он решился на сражение у Черной речки [4 (16) августа 1854 г.]. Проиграв его, М.Д. Горчаков фактически утратил веру в спасение Севастополя, хотя затем-таки сумел организовать эвакуацию оставшихся русских войск через Севастопольскую бухту.

Официальная отчетность Военного министерства не показывала картины истинного состояния хозяйственных дел в армии. Снабжение ее оружием, боеприпасами, обмундированием, провиантом и фуражом, деньгами, медикаментами было распределено между центральными, местными и полевыми военно-хозяйственными учреждениями. Местные учреждения комиссариатского, провиантского, артиллерийского и инженерного департаментов Военного министерства были размещены в России неравномерно. Они находились в местах производства оружия, обмундирования, продовольствия и т. д. Их деятельность была весьма ограничена и стеснена различной регламентацией сверху, длительными согласованиями сумм закупок и др., а по преимуществу коллегиальный характер работы и ответственности замедлял исполнение дел и затруднял даже формальный контроль.

Полевое интендантство, согласно уставу «Для управления армиями и корпусами в мирное и военное время», возглавлялось генерал-интендантом армии, который в военное время ведал снабжением армии не только провиантом и фуражом (как это было в 1-й армии), но и предметами комиссариатского довольствия – вещами, деньгами, медикаментами и т. д. Полевое интендантство состояло из канцелярии генерал-интенданта, главной полевой провиантской комиссии (имевшей несколько отделений), комиссионерства при главных силах армии, корпусных провиантских комиссионерств и дивизионных провиантмейстеров. Все они в годы войны погрязли в переписке с департаментами Военного министерства и конфликтах с администрацией мест движения и дислокации.

Снабжение оружием и боеприпасами производилось органами артиллерийского департамента Военного министерства.

Почти все немногие предприятия по их производству были расположены далеко от театра военных действий. Артиллерийские орудия и снаряды изготовлялись на казенных заводах горного ведомства, преимущественно на Урале, а частично на Петербургском, Брянском, Казанском и Киевском арсеналах. Стрелковое, а также холодное оружие производили Сестрорецкий, Тульский и Ижевский заводы (Златоустовский завод – только холодное оружие). Производство пороха было сосредоточено на Охтенском, Шостенском (Черниговская обл.) и Казанском заводах. То есть большинство военных заводов было расположено на севере и даже востоке европейской части России. К проблемам их технического несовершенства прибавлялись трудности доставки гужевым транспортом изготовляемого и ремонтируемого вооружения в действующие войска.

Особенно часто участники войны жаловались на недостаточное снабжение порохом и снарядами, что порой, частично или полностью, парализовало ведение артиллерийского огня. Так, в приказе по Севастопольскому гарнизону от 1 февраля 1855 г. говорилось: «Стрелять реже, по затруднительности доставки пороха» [40]. Командир 10-й пехотной дивизии в своем дневнике от 2 апреля 1855 г. писал: «Мало пороху и снарядов, орудия наши должны молчать» [41]. Запас пороха накануне Крымской войны в 370 тыс. пудов и увеличение его производства на Охтенском, Шостенском и Казанском заводах в 1854 г. до 158 тыс. пудов, а в 1855 г. до 312 тыс. пудов не смогли удовлетворить потребности войск. Одна только оборона Севастополя поглотила 250 тыс. пудов пороха [42].

Промышленные центры по производству предметов вещевого довольствия находились в центральных губерниях России, главным образом в междуречье Оки и Волги, откуда до Крыма было более 1000 км. При этом комиссариатский департамент Военного министерства проявлял недостаточную активность в снабжении войск обмундированием, обувью, полевым снаряжением, госпитальным имуществом. Даже помощь близлежащих к Крыму Херсонской и Кременчугской комиссариатских комиссий была весьма слабой. И министерство, и полевое командование вынуждены были без конца повторять им требования по высылке вещей и госпитальных средств, но «комиссии с большим трудом выполняли подобные требования, так что и до конца войны не было выслано всего, что следовало», – отмечал дежурный генерал штаба Крымской армии Н.И. Ушаков [43].

Пока заготовленные вещи медленно и с большим трудом перевозились по плохим дорогам, армия терпела большие лишения. «Шинели пришли в совершенную ветхость, сапоги тоже очень износились…» – писал в начале 1855 г. офицер Васильчиков [44]. К тому же в войска часто привозились не готовые вещи, а ткань, кожа и другие «полуфабрикаты», из которых военные мастерские, а то и сами солдаты наспех шили и кроили обмундирование. Это была давняя традиция русской армии, отражавшая низкий уровень развития промышленности по изготовлению одежды и обуви.

Не лучшим образом обстояли дела и с провиантским довольствием. Например, провиантское управление 1-й армии не справилось с продовольственным обеспечением корпусов, направленных в начале войны на Дунай. Когда Дунайская армия МД. Горчакова в мае – июне 1853 г. вошла в Бессарабию и Валахию, она не имела почти никаких запасов продовольствия. Срочно пришлось создавать новое управление генерал-интенданта, потому что штаб 1 – й армии остался при И.Ф. Паскевиче в Варшаве. Лишь к концу июня была доставлена из Проскурова, Каменец-Подольска и Фрамполя первая партия продовольствия, перевозка которого стоила дороже, чем сам провиант.

Парадоксальная ситуация сложилась к середине 1854 г. в Одессе, где были созданы большие запасы пшеницы (355 тыс. четвертей). Перед лицом опасности высадки англо-французских войск в Одессе провиантские органы долго решали, что делать с пшеницей: то ли приготовить из нее сухари и отправить в Крым, для чего потребовалось бы до 30 тыс. подвод; то ли отравить зерно стрихнином, чтобы пшеница не досталась врагу; или же раздать хлеб в ссуду местным помещикам, но среди них желающих оказалось мало. В обсуждении проблемы пришлось участвовать и Военному совету Военного министерства, и даже Комитету министров. Тем временем хлеб постепенно «разошелся» через распродажу его жителям по заниженным ценам, через спекулянтов края и лишь частью был отправлен для продовольствия войск [45].