Александр Марголис - Петербург. История и современность. Избранные очерки

Александр Львович, став обладателем крупного состояния, дал полный простор своей страсти к шумной, расточительной жизни. Устраиваемые им праздники отличались необычайной роскошью и великолепием, стоили ему громадных денег. Он возобновил очень распространенные в царствование Екатерины II так называемые «петербургские серенады». Состояли они из почти ежедневных концертов роговой и духовой музыки, которые в течение трех летних месяцев с шести часов вечера и до поздней ночи разыгрывались его домашними музыкантами, разъезжавшими по Неве перед домом Нарышкиных на Английской набережной. (В 1801 г. А. Л. Нарышкин стал владельцем еще одного дома в Петербурге, современный адрес – Большая Морская ул., 31.)

Еще в 1784 году Александр Львович женился на одной из любимых фрейлин Екатерины II Марии Алексеевне Сенявиной (1762–1822), дочери адмирала А. Н. Сенявина. В 1799 году Мария Алексеевна была пожалована в кавалерственные дамы ордена Св. Екатерины, а 1 января 1808 года – в статс-дамы. Чета Нарышкиных вела роскошный открытый образ жизни, на их балах и приемах бывало все высшее общество. Многие литературоведы и историки Петербурга полагают, что Л. Н. Толстой на страницах романа «Война и мир», посвященных первому балу Наташи Ростовой, описал дом Нарышкиных на Английской набережной: «31-го декабря, накануне нового 1810 года, reveillon [сочельник], был бал у екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь. На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но и полицмейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и все подъезжали новые с красными лакеями и лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам и беззвучно проходили по сукну подъезда».

У Александра Львовича и Марии Алексеевны было два сына – Лев и Кирилл и две дочери – Мария и Елена. Разумеется, среди постоянных посетителей дома были младший брат Александра Львовича Дмитрий Львович Нарышкин и его супруга Мария Антоновна. Она стала возлюбленной Александра I и матерью внебрачных детей императора.

В феврале 1812 года Нарышкины продали дом на Английской набережной за 125 тысяч рублей графу Александру Ивановичу Остерману-Толстому. На этом закончился нарышкинский период истории дома.

Граф Александр Иванович Остерман-Толстой (1770–1857) родился в Петербурге в семье генерал-поручика Ивана Матвеевича Толстого и Аграфены Ильиничны Бибиковой. Его бабушка по отцовской линии была дочерью графа А. И. Остермана, дипломата, сподвижника Петра Великого и императрицы Анны Иоанновны. По указу Екатерины II от 2 ноября 1796 года Александр Толстой унаследовал титул, фамилию и герб рода Остерманов от его бездетных двоюродных дедов – Федора и Ивана Андреевичей Остерманов, а в дальнейшем и все их огромное состояние. Александр Иванович получил домашнее образование. На четвертом году жизни был записан унтер-офицером в лейб-гвардии Преображенский полк, в 1788-м начал действительную службу в чине прапорщика. Участник Русско-турецкой войны 1787–1791 годов, за храбрость при штурме Измаила награжден орденом Св. Георгия IV степени. С 1793 года служил в Бугском егерском корпусе, сформированном М. И. Кутузовым (Кутузов был мужем тетки А. И. Остермана-Толстого Екатерины Ильиничны Бибиковой).

К концу царствования Екатерины Великой 26-летний граф Остерман-Толстой уже полковник. Павел I произвел его в феврале 1798 года в генерал-майоры и назначил шефом Шлиссельбургского мушкетерского полка. Но уже через два месяца молодой генерал попал в немилость к новому императору и был изгнан с военной службы (переименован в действительные статские советники «для определения к статским делам»). Сразу после воцарения Александра I Остерман-Толстой вернулся на военную службу. Участник войн с наполеоновской Францией 1805 и 1806–1807 годов: отличился в сражениях под Пултуском (декабрь 1806 г., золотая шпага «За храбрость» с алмазами), Прейсиш-Эйлау (январь 1807 г.), Гутштадтом (май 1807 г., тяжело ранен в ногу). Произведен в генерал-лейтенанты и награжден орденом Св. Георгия III степени (1806 г.).

После возвращения в Россию и выздоровления назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка и 1-й гвардейской пехотной дивизии. Остерман-Толстой крайне отрицательно отнесся к Тильзитскому миру с Францией, возглавил так называемую военную оппозицию и в октябре 1810 года вышел в отставку. С 1800 года – член Петербургского Английского собрания, в 1802-м – один из основателей масонской ложи Соединенных друзей, член ложи Сфинкса в 1811–1822 годах. Заметим, что в эти ложи входили многие будущие декабристы.

Еще в 1799 году граф Александр Иванович женился на одной из богатейших невест России, княжне Елизавете Алексеевне Голицыной (1779–1835), дочери генерал-майора князя А. Б. Голицына. (Ее родная сестра, Мария Алексеевна, супруга графа П. А. Толстого, считалась глашатаем общественного мнения. Это ей посвящена финальная реплика Фамусова в «Горе от ума» А. С. Грибоедова: «Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!».) Елизавета Алексеевна, по словам князя П. В. Долгорукова, «была женщиной отличных свойств души. Добрая ко всем, она была теплым, деятельным и верным другом для друзей своих. Это редкое качество в соединении с умом ясным, с отличным знанием сердца человеческого и с мужеством, если так можно выразиться, светским мужеством, весьма редким в высшем кругу, говорить истину почти обо всех предметах и о многих лицах, – все это сочетание качеств придавало графине Остерман большое значение в обществе». К сожалению, у супругов не было детей. Елизавета Алексеевна взяла на воспитание племянницу, дочь рано умершей сестры Софьи Алексеевны Сен-При, Ольгу Карловну, и передала ей в наследство богатые имения в Нижегородской и Костромской губерниях. «Графиня была женщина постоянно больная и в последнее время (речь идет о середине 1820-х годов. – А. М. ) страдала продолжительною водяною болезнью», – пишет Д. И. Завалишин.

Вскоре после приобретения дома Нарышкиных, в самом начале Отечественной войны 1812 года, генерал-лейтенант Остерман-Толстой вернулся на службу волонтером. Сначала он состоял при корпусе П. Х. Витгенштейна, а в июле назначен командиром 4-го пехотного корпуса 1-й Западной армии. Участвовал в сражении под Островной 13 июля 1812 года. Во время этого напряженного арьергардного боя, когда Остерману доложили, что его батальоны несут возрастающие потери под натиском французов, и спросили, каковы будут его распоряжения, он ответил: «Стоять и умирать!». При Бородине он лично водил свои части в атаку, был тяжело контужен, но через несколько дней вернулся в строй. На военном совете в Филях высказался за оставление Москвы; в Немчине прикрывал отступление армии к реке Наре. Участвовал в сражениях у Тарутина и Красного, в преследовании французской армии вплоть до Вильны. Только после изгнания неприятеля из пределов России в декабре 1812 года из-за болезни оставил действующую армию.