Александр Марголис - Петербург. История и современность. Избранные очерки

Из развлечений Н. П. Анциферов вспоминает о поездке с друзьями в Гатчину, где состоялся показательный полет Ж. Леганье на биплане «Вуазен», посещение Коломяжского ипподрома, где демонстрировал свой летательный аппарат Губерт Латам, лодочные прогулки по «Маркизовой луже», катание на вейках на Елагином острове…

Многие страницы воспоминаний Анциферова посвящены «симфонии дружбы-любви» с Татьяной Оберучевой. Зимой 1909/10 года молодые люди вместе бродили по заснеженному Петербургу: «Мы шли по тихим закоулкам между Каменноостровским и Большим проспектами. Белая парча сверкала звездами от яркого света луны. Помню кирху близ Ситного рынка, похожую на ту, что я видел в Троньеме». [305]Сейчас на этом месте сквер. Деревянная лютеранская церковь Св. Марии, построенная на углу Кронверкской и Сытнинской улиц в 1872–1874 годах по проекту В. А. Шретера и И. С. Китнера, была закрыта в 1935 году, а во время блокады разобрана на дрова. [306]После Пасхальной службы 1910 года в Исаакиевском соборе они поехали в Александро-Невскую лавру «встречать весну»: «Мы верили в исключительность нашей судьбы и нашего пути любви». [307]

Вдохновленный примером Т. Н. Оберучевой, которая совмещала занятия на Бестужевских курсах с преподаванием в вечерних смоленских классах для рабочих Невской заставы, Анциферов весной 1910 года «решился начать курс лекций по русской истории рабочим Обуховского завода». [308]Воскресная школа для рабочих на Шлиссельбургском тракте была создана студентами Петербургского университета еще в середине XIX века. Число учащихся в ней достигало 800 человек. [309]«Лекции мои были прерваны отъездом за границу. [310]Почему я к ним не вернулся по возвращении на родину? Мне помешал Эрмитажный кружок». [311]

Начало экскурсионного дела в Петербурге связывают с возникшим в 1906 году Обществом народных университетов, экскурсионную комиссию которого возглавлял М. В. Новорусский. [312]В 1908 году в помещении Таврического дворца под руководством профессора А. П. Нечаева открылись педагогические курсы по изучению экскурсионного метода. [313]В ряду этих начинаний был и студенческий Эрмитажный кружок, сыгравший огромную роль в судьбе Н. П. Анциферова.

«В университете [осенью 1910 г. ] появилось воззвание: студенты приглашались для обсуждения форм культурной работы среди рабочих. <���…> Инициатором этого начинания был студент-филолог А. А. Гизетти. На его призыв откликнулась небольшая группа студентов. Гизетти предложил собравшимся заняться изучением Эрмитажа для того, чтобы водить экскурсии рабочих. <���…> В Эрмитажный кружок записались лишь несколько студентов. Мы условились встретиться на квартире Гизетти». [314]

Организатор кружка Александр Алексеевич Гизетти (1888–1938) жил тогда вместе с родителями в доме, где в 1980 году открылся Музей-квартира А. А. Блока (ул. Декабристов, 57 / наб. р. Пряжки, 24). [315]Здесь, «у морских ворот Невы» (А. Ахматова), поэт поселился в июле 1912 года. На призыв А. А. Гизетти вместе с Анциферовым откликнулись студенты историко-филологического факультета А. П. Смирнов, М. А. Георгиевский, А. В. Шмидт, А. Э. Серебряков, А. В. Тищенко. Позднее к кружку примкнули Л. Е. Чикаленко, Ф. А. Фьельструп и Г. А. Бонч-Осмоловский, а также бестужевки Т. Н. Оберучева, В. П. Красовская, В. В. Табунщикова, Е. О. Флеккель, Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина. «Подобно тому, как наша земляческая общественность привела к тесной дружбе многих сочленов и даже породила ряд браков, так и в нашем Эрмитажном кружке зародились крепкие связи, связи на всю жизнь. Наша работа в чудесном музее-храме, наши собрания в студенческих комнатах то у одного, то у другого породили отношения, далеко уводившие нас за пределы культурно-просветительной работы, в которой мы видели одну из форм подготовки революции». [316]Совместно готовясь к экскурсиям по Эрмитажу для рабочих, солдат, учителей, друзья нередко собирались на квартире Т. С. Стахевич (Дровяной пер., 4). [317]«Так зародилось в старом Петербурге, в студенческой среде, то экскурсионное дело, которое получило такой размах после революции». [318]

При всем разнообразии студенческой жизни главным ее содержанием была для Анциферова учеба, и прежде всего занятия в семинарии проф. Ивана Михайловича Гревса, который стал для Николая Павловича больше чем учителем – подлинным старшим другом на всю жизнь. Согласимся с А. И. Добкиным, что именно «в семинарии Гревса сложились основы исследовательского метода Анциферова, который теперь мы называем „культурологическим“». [319]

Постепенно дом семьи Гревсов стал для Анциферова «отчим домом». [320]Впервые он побывал на квартире учителя в разгар студенческой забастовки ранней весной 1911 года, когда Иван Михайлович жил на 14-й линии В. О., 21. [321]Вскоре после этого Гревсы переехали на Петербургскую сторону, в пятиэтажный дом, построенный в 1903–1904 гг. арх. Г. Г. фон Голи в стиле «модерн» (Большая Пушкарская ул., 40 / Матвеевская ул., 3; ныне – Большая Пушкарская ул., 42 / ул. Ленина, 16), где прожили до 1914 года. «Семинарий по Данте студентов университета и курсисток Бестужевских курсов Иван Михайлович собирал в столовой своей квартиры на углу Матвеевской и Б. Пушкарской».

Трудно с уверенностью сказать, когда Анциферовы переехали с Большого пр. П. С., 25/2, на новую квартиру. Адрес Большая Спасская ул. (ул. Красного Курсанта), 95-Б, как место жительства Екатерины Максимовны Анциферовой впервые упомянут в справочнике «Весь Петербург» за 1914 год. Во всяком случае, мать с сыном не могли поселиться здесь раньше 1912 года, когда этот доходный дом был построен. Здесь началась семейная жизнь Анциферова.

Венчание Николая Павловича и Татьяны Николаевны Оберучевой (они были обручены с марта 1912 года) состоялось 5 февраля 1914 года в лицейской Знаменской церкви Царского Села. «Нам не хотелось свадьбы с родственниками и добрыми знакомыми, свадебного пира с криками „горько“. Толпыги взялись нам помочь. Они сговорились со священником. Они в своей комнате устроили свадебный пир (в Софии, на Артиллерийской, № 22). Здесь собрались наши друзья по „37-му номеру“, по киевскому землячеству и по Эрмитажному кружку». [322]Этот дом на Артиллерийской улице в г. Пушкине (в 1923–1993 гг. называлась Красноармейской) не сохранился. Зато в Отделе рукописей РНБ сохранилась свадебная фотография, сделанная в квартире Б. Н. и Т. Б. Толпыго. На этом любительском снимке новобрачные окружены «избранными друзьями», среди которых А. В. Тищенко (шафер Николая Павловича), А. В. Шмидт (шафер Татьяны Николаевны), В. Н. Белокопытов, М. И. Курбатов, Л. Н. Оберучева, В. П. Красовская, Л. Е. Чикаленко, И. Б. Селиханович, Г. Э. Петри (всего около 30 человек). «Так Царское Село – город Пушкин – вошел в нашу жизнь». [323]В том последнем предвоенном году Анциферову исполнилось 25 лет. В день рождения, находясь в свадебном путешествии по Италии, он пишет матери, что благодарит ее за дарованную ему жизнь, что в этот день он празднует «юбилей своего счастья»: «Мне казалось, что счастливее меня не было людей на свете». [324]