Сергей Петров - На берегах реки Ждановки

Так что не случайно слово «Мокруши» вышло из употребления, в память о нем остались лишь не засыхающие лужи в наиболее низких местах, таких как сквер напротив Князь-Владимирского собора. Да и те исчезли после реконструкции и подсыпки сквера в 2005 году.

О жизни «страны Колтовской» можно было безошибочно судить по ее главной святыне – церкви Преображения Господня, располагавшейся в окончании Большой Спасской улицы и именовавшейся в народе Спасом Колтовским. По церквям вообще тогда определяли, как живет та или иная сторона, богаты ли ее жители, много ли прихожан и пожертвований.

Если церковь каменная, хорошо справлен дом причта церковного – район, как правило, развит, а прихожане высокородны и богаты; если церковь деревянная, а дом причта не дом, а обветшавшая изба в три окна – район бедный, малонаселенный. В этом смысле не был исключением и Колтовской Спас, неоднократно менявший свой облик.

В конце XVIII и первой половине XIX века промышленности в районе Ждановки практически не существовало, отставные чиновники, составлявшие, по словам писателя В. Крестовского, основную массу населения Колтовской слободы, крупных пожертвований не делали, поэтому стояла в некотором отдалении от Малой Невки деревянная обветшавшая церковь, заливаемая осенними наводнениями и заметаемая зимними снегами. За церковью на пустыре, где позже разместится завод «Вулкан», находился вечно требовавший ремонта домик причта церковного.

Во второй половине XIX века Колтовская слобода менялась, в устье Ждановки и на Петровском острове появлялись крупные предприятия, а при них фабриканты и обеспеченный рабочий люд, и, как следствие, – менялась и перестраивалась церковь. Это уже была не деревянная, обветшавшая церквушка, а пятикупольный величественный храм; вместо избы причта – несколько вновь выстроенных красивых домов. Окончание Большой Спасской улицы, где стоял храм, в это время являлось украшением всей Колтовской слободы.

В 1930-х годах Спас Колтовской взорвут, и с ним исчезнет «страна Колтовская», превратившись в безымянную окраину сначала Приморского, а потом Ждановского района.

Начиналась же история храма Преображения Господня в самом начале XVIII века. В 1711 году дислоцировался в этом месте гарнизонный Колтовской полк. При нем по традиции того времени организовали походную церковь. Определили и причт для полковой церкви: два священника, дьякон, дьячки и просвирня. Штат для провинциальной церкви не такой уж маленький, что, видимо, объяснялось большим количеством треб.

Первым священником, о котором упоминает история, был «пришлый из Галича поп Симеон Иванов». Тому, что священник оказался «пришлым», удивляться не стоит: в молодой российской столице «своих» и не могло быть. Богослужения в походном храме начались в Великий пост 1722 года, но поскольку Колтовская слобода разрасталась, и регулярные службы требовались уже не только военным, но и гражданским лицам, проживавшим поблизости, в 1726 году освятили место для новой деревянной церкви. Вновь построенная и освященная во имя Преображения Господня церковь приняла верующих в 1727 году. Гарнизонный полк в это время уже переименовали в Невский пехотный полк, однако церковь, как и всю слободу в обиходе, продолжали называть Колтовскими – по имени первого командира Колтовского полка.

Преображенская церковь в Колтовской. Фото К. Шульца. 1890-е годы

Почти стихийно возле церкви возникло и кладбище. Сначала хоронили местных, затем «умерших под следствием» в располагавшейся поблизости Тайной канцелярии. Историк А.Б. Богданов в небольшой, но очень содержательной работе «Колтовская слобода» приводит список умученных в застенках Канцелярии и похороненных при Колтовской церкви. Называются имена основателя и первого настоятеля Саровской пустыни 84-летнего иеросхимонаха Иоанна (1736 год), монахини Серафимы Андреевой (1745 год), колодников Семена Милова, Ефрема Журавлева, Ивана Назарова, Петра Калачева, Ивана Андреева и др. Особенно много жертв Тайной канцелярии схоронили в 1752 году. Это при том, что специальным Указом запрещалось погребать тела умерших в городской черте. Но в осеннее и зимнее время, когда дороги покрывались непроходимой грязью или заметались непролазными сугробами, отвозить тела умерших куда-либо просто не представлялось возможным. Так и хоронили на Колтовском кладбище в нарушение Указа вплоть до 1770-х годов.

Вообще же о быте Колтовской слободы можно судить не только по роману «Петербургские трущобы», на который мы уже ссылались, но и косвенно по документам о перемещении и назначении священников. Все было на виду в этой небольшой замкнутой слободе, в том числе и неблаговидные поступки. Причем пьянство не являлось столь уж редкой страстью. К примеру, служивший настоятелем Колтовского Спаса в 1760 году отец Алексей (Федоров) возбудил недовольство прихожан вымогательством, а недовольство окрестных священников совершением служб и треб в соседних приходах. За это его вместе с предавшимся пьянству дьяконом Петром Гавриловым отстранили от церкви. В 1765 году другой настоятель о. Козьма был отдан под суд за те же грехи: вымогательство, пьянство, совершение треб в чужих приходах.

Надо отметить, что в окраинных районах Петербурга благосостояние священнослужителей сильно зависело от подношений прихожан, в частности во время треб (исповедь, причастие, отпевание, освящение жилища), поэтому так непозволительно было вторгаться священнику в чужой приход и отнимать кусок хлеба у своего собрата.

Впрочем, большинство священнослужителей являлось непререкаемым авторитетом для прихожан, исправно неся службу. Среди них были и выдающиеся личности, такие как о. Петр (Леонтьев), до службы в Колтовской церкви участвовавший в качестве полкового священника во многих сражениях русской армии и окончивший жизнь в сане иеромонаха на военном корабле «Исидор»; и Дмитрий Куколевский, сделавший придворную карьеру в 1850-х годах; и протоирей, кандидат богословия Александр Покровский, составивший в 1875 году подробные сведения о храме Преображения Господня в Колтовской, коими историки пользуются до сих пор.

Наверное, не стоит и говорить, что главной бедой для Колтовской слободы являлись наводнения. Страдала от них и церковь. Это сейчас местность в районе Новоладожской улицы и улицы Красного Курсанта значительно поднята над уровнем моря многочисленными подсыпками, а в XVIII веке ее уровень был метра на полтора ниже. Не только катастрофические, но и самые рядовые наводнения, на которые мы не обращаем никакого внимания, покрывали пол и подвалы храма невской водой. Не случайно ежегодный молебен об избавлении от наводнений стал традицией церкви, а икона «Иисус Христос словом укрощает бурю», написанная в честь спасения от наводнения 1824 года, считалась прихожанами особо чтимой.