Константин Романенко - Если бы не сталинские репрессии!. Как Вождь спас СССР.

Процитировав эту очевидную «заумь», историк С. Минаков поясняет: «Тухачевский считал необходимым к концу пятилетки иметь Красную Армию в составе 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерии... а также обеспечить войска к указанному времени 40 тыс. самолетов и 50 тыс. танков». То есть «талантливый» полководец предлагал «к концу 1933 года» - в разгар коллективизации, при еще не снятой опасности повторения хлебного кризиса - численность только стрелковых и кавалерийских дивизий в мирное время довести до 11 миллионов человек. Но бросается в глаза, что накануне «будущего вооруженного столкновения» в числе решающих средств из «трех китов» армии на первое место Тухачевский ставил: «а) стрелковые войска с артиллерией и б) стратегическую конницу».

Странно, что историки, превозносящие талант пехотного подпоручика, не обратили внимания на то, что «гений военной мысли» не намеревался перед войной расстаться с «лошадью». Но основная абсурдность идеи Тухачевского заключалась в ином. Фактически в условиях начала зарождения в стране промышленности он предлагал выпустить уже «к концу 1933 года» армаду в 50 000 «кустарных танков». Лишь с пуленепробиваемой броней и двигателем, меньшей мощности, чем у современного мотоцикла, и одновременно — 40 000 столь же примитивных самолетов.

Эта дилетантская «программа» встретила резкую критику Ворошилова и начальника Штаба РККА Шапошникова. 5 марта 1930 года Ворошилов написал Сталину: «Направляю для ознакомления копию письма Тухачевского и справку Штаба по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным. Плохо, что в КА (Красной Армии) есть порода людей, которая этот радикализм принимает за чистую монету. Очень прошу прочесть оба документа и сказать свое мнение».

Сталин резко и негативно оценил предложения командующего Ленинградским округом, указав, что принятие этой программы привело бы к ликвидации социалистического строительства и замене его системой «красного милитаризма». В ответе Ворошилову он отмечал: «Этот план нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной как целым, с ее лимитами хозяйственного и культурного порядка. (Имеется в виду интеллектуальный, образовательный и технический потенциал кадров как в промышленности, так и в армии. - К.Р.) План сбивается на точку зрения «чисто военных людей», нередко забывающих, что армия является производным от хозяйственного и культурного состояния страны.

Как мог возникнуть такой «план» в голове марксиста, прошедшего школу Гражданской войны? Я думаю, что «план» т. Тухачевского является результатом увлечения «левой фразой», результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому анализ заменен в нем «игрой в цифири», а марксистская перспектива роста Красной Армии - фантастикой.

Осуществить такой «план» — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции. Отрадно, что Штаб РККА... ясно и определенно отмежевался от плана Тухачевского»[22]. Так же думали и военные специалисты. В докладе на расширенном Пленуме РВС, состоявшемся 13 апреля 1930 года, Шапошников аргументированно раскритиковал предложения Тухачевского. Одновременно на заседании было оглашено письмо Сталина. Видимо, не зная того, что Генеральный секретарь ознакомился с копией его докладной, Тухачевский попытался опровергнуть эту критику.

19 июня того же года в письме «лично Сталину» он писал:

«...Познакомившись с вышеупомянутым докладом Штаба РККА, я вполне понимаю Ваше возмущение фантастичностью «моих» расчетов. Однако должен заявить, что моего в докладе штаба РККА нет абсолютно ничего. Мои предложения представлены не в карикатурном виде, а в прямом смысле в форме «записок сумасшедшего» (курсивы мои. - К.Р.).

Я не собираюсь подозревать т. Шапошникова в каких- либо личных интригах, но должен заявить, что Вы были введены в заблуждение, что мои расчеты от Вас скрыты, а под фирмой моих предложений Вам были представлены ложные, нелепые, сумасшедшие цифры».

Тухачевский признался: «В отношении танков и авиации... я подчеркивал, что не имею возможности произвести подсчетов постройки и содержания больших масс авиации и танков. « Перехода от мирного к военному времени, соответствующих сроков и пр.». (Я) ...повторно указывал, что не имею возможности «точно определить сроки и последовательность осуществления этой реорганизации»23. Признание почти чистосердечное.

Но можно ли считать талантливым человека, занимавшего ранее пост начальника Штаба РККА, однако так и не научившегося выполнить элементарного подсчета для оценки реальности предложений по производству военной техники? Впрочем, опасность дилетантства Тухачевского состояла не только в его профессиональной военной неграмотности. Он был совершенно некомпетентен в технических вопросах.

Тухачевский писал: «Штаб РККА указывает на необходимость постройки многих крупных заводов, что я считаю совершенно не правильным . Военное производство может в основном базироваться на гражданской промышленности...» Фактически это был призыв к отказу от развития специальной оборонной промышленности, и даже трудно представить, к чему могло привести принятие его «плана».

«Офицер гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою», Тухачевский не имел технической подготовки. Потому одновременно он оспаривал мнение как военных профессионалов, так и конструкторов. Он утверждал: «Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специального военного образца».

Но разве бывают танки не военного образца? Что же предложил «гений» военной мысли? «Оригинальную» идею! «Нам необходимо, — пояснял Тухачевский, - чтобы специальные военные танки составляли бы от общего числа около одной трети , для выполнения специальных задач, борьбы с противотанковой артиллерией и пр.

Остальные танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности, большего габарита и пр. А это означает, что такой танк может быть бронированным трактором (!)... что позволяет выставить бронетрактора в громадных массах»[23].

Таким образом, «полководец», причисленный историками к лику и «талантливых», совершенно не понимал и характера предстоявшей «войны моторов». Он предлагал к началу войны «развернуть» только «8–12 тысяч танков». Добиться побед он рассчитывал на 40 000 колхозных, колесных ублюдочных «танках большего габарита» (?! - К. Р.) - бронетракторах.