Лев Исаков - Русская война: Утерянные и Потаённые
- Название:Русская война: Утерянные и Потаённые
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Издать Книгу»fb41014b-1a84-11e1-aac2-5924aae99221
- Год:2014
- Город:Montreal
- ISBN:978-1-77192-092-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Исаков - Русская война: Утерянные и Потаённые краткое содержание
В 2002 г. генерал армии В.Варенников назвал работы автора по военно-политической истории Отечественных войн 1812 и 1941-45 гг., ставшими содержанием книги Русская Война: Дилемма Кутузова-Сталина,"новым словом в историографии". Но главный вывод историка: Россия – Историческое осуществление Евразии в Новое Время являет собой качественно иное пространство исторического, не сводимое ни к какой иной реалии всемирного исторического процесса; рождающий иной тип Исторического Лица, Эпохи, Исторического Действия, повелительно требовал и обращения и обоснования всем богатством отечественного исторического наследия. В 1998-2010 гг. в разных изданиях начинают появляться публикации Л.Исакова, шокирующие научное сообщество НЕВЕРОЯТНОЙ ПЛОДОТВОРНОСТЬЮ РЕЗУЛЬТАТОВ во внешне вполне проработанных темах, или взламывающие давно застывшие проблемы. Их академический вид не мог скрыть их характера: РУССКАЯ ВОЙНА ЗА ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ИСТОРИЮ. И как же много там открылось УТЕРЯННОГО И ПОТАЁННОГО…
Русская война: Утерянные и Потаённые - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В отличие от «Оснований» «Рассуждения» Макарова описание боевых свойств корабля и только корабля; вот например, целый раздел об обеспечении 30-минутной готовности к выходу в море, против обычной многочасовой расшуровки котлов, знаете, очень интересно – но это уровень капитала I–II ранга и не сверх того, эта книга стала бы замечательным событием в жизни молодого Макарова, тех лет, когда он целой серией статей закладывал основы (под руководством адмирала Попова, совместно с инженером Гуляевым) теории непотопляемости корабля – но пишет-то адмирал, флагман флота, пишет так, что очевидно, он не вышел из круга капитанских привязанностей; даже развиваемое тактическое положение о маневре охвата оконечностей кильватерной колонны неприятеля (американцы называют его «палочка над Т») вырастает из ограниченной посылки – обеспечить преимущество продольных выстрелов через весь корпус судна, а не централизованного эскадренного огня. Сам тактический прием возникает как следствие возросших возможностей артиллерии, преодолевшей броню, но он не развит и не ведет за собой далее ни технику, ни общие принципы тактики, что заметно бросается в глаза в разделе о тактических построениях, они не проясняются в содержательном смысле боя.
В целом это шаг назад, и по уровню, с адмиральского на капитанский, и по глубине умозрений – от подготовки флотов к подготовке кораблей, и по какой-то странной отдаленности от боя как органического целого. Эта книга в объеме 500 страниц утверждает макаровское кредо «Помни войну!» – между тем римляне утверждали «Готовься к войне!».
А как это сказывается на той же тактике, которая, вопреки утверждению Энгельса, оформляется не только промыслом инженера, но и запросами предметной области, в противном случае обесценивается или являет обескураживающий результат. Можно привести положительный пример – германская 42-сантиметровая мортира и бетонобойный снаряд, появившиеся как ответ на тактический запрос создать средство преодоления французских и бельгийских крепостных обводов в канун Первой мировой войны; можно привести отрицательный пример – русский флот в преддверии русско-японской войны как порождение хаоса тактических воззрений его деятелей.
Вот любопытная ситуация, где неразвернутость тактических представлений прямо сказывалась на технической политике и самих принимаемых, уже технологических решениях. Русское военно-морское руководство, а и шире, морское офицерское собрание, так и не смогло определиться, какого рода расположения средней артиллерии, башенного или казематного, оно склонно придерживаться, исходя не из боя, а «держа нос по ветру» двух ведущих военно-морских держав конца века, Англии и Франции и определенно – и опрометчиво! – пренебрегая другими складывающимися военно-морскими школами, итальянской, северо-американской, австрийской, германской давших, первые три – поучительные образцы согласования тактики и кораблестроительных решений, а последняя – единство подходов военно-морской политики, обращавшей средние корабли в грозные эскадры; в совокупности же в поисках «мателотов» утратило представление, что же нужно собственно российскому флоту, плавающему в узостях Балтики, ограниченности Черного моря, в туманно-штормовых дальневосточных водах, а не как например американский – в бирюзовых просторах центральной части Атлантики и Тихого океана, почему свои корабли северные янки – и уважение им за знание того, что ИМ нужно – закладывали с расчетом на бой в условиях отличной видимости и предельной дистанции огня, где большая часть средней и вся мелкая артиллерия будет малоэффективна или бесполезна, а в условиях преимущественного использования громадных снарядов главного калибра вспомогательные средства жизнеобеспечения, как-то легкое бронирование оконечностей и т. д. обратятся в потерю ценного носимого веса, и потому пренебрегавших этим поветрием европейских флотов, увлеченных идеей расстрела небронированных надстроек скорострельной артиллерией на средних дистанциях, что возможно в узостях европейских вод или где-нибудь в Бискайской или Ла-Маншской дымке, но только до тех пор, пока громадные главные калибры не научатся разговаривать быстро, а они оказались способными учениками…
Вот одногодки по спуску, американский броненосец «Мэн» и построенный по русскому заказу на тулонских верфях «Цесаревич»; на «Мэне» боевая мощь сведена в сущности к 4 – 305 мм и 16 – 152 мм орудиям, остальные 20–57 мм орудий занимают ничтожное место как по роли в бою, так и, что особенно важно, по доле в весе корабля; как наследие остаются еще 2 надводных, не прорезающих и не ослабляющих корпус легко снимаемых торпедных аппарата; громадные площади оконечностей носа и кормы небронированы, что при ближайшем бое сулит мгновенное обращение их в решето самыми ничтожными снарядами, зато мощный главный пояс 280 мм брони дополнен бронированной палубой в 102 – 67 мм, которая примет на себя подавляющее большинство снарядов в дальнем бою, падающих настильно сверху, и мощности которой достаточно отразить 1 попадание бронебойного или 2-х фугасных снарядов на каждую плиту.
На «Цесаревиче» же:
– 4 – 305 мм;
– 12 – 152 мм;
– 20–75 мм;
– 20–47 мм;
– 8 – 37 мм;
– 2 – 64 мм (десантных);
– 4 подводных неснимаемых т.а.;
– 2 надводных т.а.;
– 50 мин.
Вам не кажется, что этот корабль построен не по принципу «боя», а по принципу «складского места», и исключая 2-е верхние строки остальное будет не работать, а висеть грузом в бою на плечах корабля и его ой как увеличившегося из-за того экипажа (на «Мэне» – 561 чел., на «Цесаревиче» – 778 (!)); при этом, имея главный пояс в 250 мм и прикрытый сверху 64 – 38-мм броней обреченной перед бронебойным снарядом и обеспечивающий защиту только от разрыва 1 фугасного снаряда на 51-мм плите (к счастью, которыми единственно и оснащен японский флот – в отличие от английского…) – «Цесаревич» имеет вес 13200 т против 12600 у «Мэна», и как следствие дальность хода «Мэна» 5400 миль против 3700 у «Цесаревича». М-да! А ведь «Цесаревич» еще лучший, его систершип «Суворов» и прочие идут в ухудшение, и уменьшением толщины брони, и ростом численности команд, и сокращением дальности плавания.
Вот что похвально, рассматривая – и навязывая противнику – определенную форму боя, американские флотоводители под нее подгоняют и весь комплекс боевых средств, так 152-мм пушки американских кораблей имеют уникальную длину ствола в 50 калибров, вместо европейских 45, с тем чтобы обеспечить возможно большие дальности стрельбы, на флоте внедряется 178-мм средний калибр, лучший в качестве «средне-вспомогательного» на больших дистанциях к главному, в то же время нисколько не заслоняя его; всемирно ославленные как «прагматики» и «утилитаристы» они поставили свои интуиции выше предметной эмпирии сражения у Сантьяго-да-Куба, когда НИ ОДИН 330-мм снаряд не попал в цель – испанские корабли, и не поколебались в своем доверии к «большим пушкам», т. е. налицо не шатание между боевых впечатлений, а осознанное тактическое представление, отливаемое в машины и сталь корабельных конструкций. Как следствие, американцы твердо придерживаются казематного способа установки средних орудий, ограничивая и подчиняя возможности их использования конфигурацией корпуса (угол обстрела не более 120°, возможность сосредоточить на курсовых залпах 2–4 орудия казематов), т. е. еще более подчеркивая «зависимый», «средний», «не главный» характер 152 мм пушек, и одновременно включая их конструкцию в «общую работу» на «главное», соединяя средства защиты орудий с общей защитой и несущими технологические нагрузки конструкциями корпуса, увеличивая совокупную живучесть корабля, т. к. та же батарейная палуба своей броней защищает не только пушки, но и всю центральную часть судна, ее сталью участвует в обеспечении его продольных связей; в свою очередь корпус, охватывая орудия своими конструкциями, палубами, переборками, увеличивает их индивидуальную защищенность, предъявляет ресурсы для усиления общего броневого внешнего контура, с неизбежными в нем орудийными портами, в общем более развитого, чем на башенных броненосцах – поэтому «Мэн» встретит снаряд 15,5 футовым (475 см) бортовым поясом брони толщиной 280–152 мм, А «Цесаревич» – 11,5 футовым (350 см) в 250–152 мм, но сплошным, в отличие от «янки», при стрельбе на дальних дистанциях попадания в оконечности только следствия ошибок или поперечного рассеивания снарядов и американцы весьма решительно от их бронирования уклонились – так что в условиях состоявшегося Цусимского сражения при 35–40 кабельтовых дистанциях превосходство броненосца США будет обесценено тактическими характеристиками боя, к которым он не приспособлен.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: