Татьяна Бочарова - Новочеркасск. Кровавый полдень

Когда мы принимали очень ответственное решение, которое было вчера опубликовано, мы верили в партию, верили в комсомол, верили в свой народ, верили, что он правильно поймет необходимость этой меры… Поэтому нашему народу надо перешагнуть через сегодняшние трудности, понять положение и не только самим понять, но и объяснить тем, кто хуже понимает. Л такие люди есть, товарищи. Я обращаюсь к партии, к членам партии, к комсомолу, к рабочему классу, к колхозному крестьянству, к интеллигенции, чтобы они не только сами правильно понимали эту меру, но и другим разъясняли необходимость и важность этой меры, вели бы борьбу с теми общественными элементами, которые мешают нашему движению вперед. А такие элементы есть, есть еще рвачи, лодыри, есть и преступники. Повторяю, надо разъяснять и просвещать, а когда надо и кого надо, следует и одергивать. Без этого нельзя.

Суббота 2 июня 1962 г. значилась обычным рабочим днем. Рано утром к станкам пришли рабочие не только первой, но и других смен. Завод был заполнен военными и посторонними людьми в гражданской одежде, возле всех ворот стояли танки. Это вызвало новое возмущение собравшихся. Забастовка продолжилась, часть рабочих ушла домой. Остались те, кто был готов к походу в город. Снова гудели гудки тепловоза, собирая народ, на соседние заводы направились агитаторы.

Демонстрируя решительность, напором толпы сорвали входные ворота и огромная людская масса двинулась в поход. Как ручейки, в поток основной колонны вливались по пути группы людей. Это были рабочие электродного, Нефтемаша, ЖБИ, керамического и других заводов. В походе участвовали и рабочие химзавода, но значительная часть их осталась на своих местах, как того и требовал непрерывный цикл производства.

К колонне прибивались поселковые жители, поэтому правомерно будет сказать, что в этот день восстал рабочий люд Новочеркасска, голодный, оскорбленный. Несли большой портрет Ленина, в колонне было много женщин, детей. Пели «Интернационал». Слова придавали решительность: «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой идти готов!». Шли, конечно, не в смертный бой. Такая мысль даже не приходила. Шли по праву народа, хозяина страны. Шли поговорить со своей народной властью и своим «авангардом» — партией.

«Особая папка» ЦК КПСС. Из докладной председателя КГБ В. Семичастного:

В 9 часов 50 минут все волынщики [2] Ср.: «… Ленин, покачивая мудрой головой, постоянно поучал: “Надо шире применять расстрелы… “Волынщиков” (так на языке большевиков стали называться рабочие-забастовщики) разумеется, надо расстреливать без суда…» Игорь Бунин. Полигон Сатаны. СПб., 1994. С. 75. (около 5000) человек покинули территории заводов и двинулись в сторону Новочеркасска, просочившись через первый танковый заслон. Впереди основной колонны они несут портрет В. И. Ленина.

Около 10 часов утра демонстранты легко преодолели заграждения на мосту через речку Тузлов. Первый заслон из танков и грузовых автомашин располагался перед путепроводом (мостом над железнодорожной магистралью), второй, точно такой же — за путепроводом. Последнее заграждение находилось уже на спуске Герцена, перед триумфальной аркой. Танки не явились большой преградой, через них перелезали, задевая антены и перископы. Можно посочувствовать запертым в броне танкистам. Они не успевали (или не хотели?) даже башнями крутнуть, чтобы сбросить с танков живую движущуюся массу. Некоторые солдаты находились на броне и даже помогали людям перебираться через танки.

Выстроенные перед Триумфальной аркой и за ней шеренги курсантов Ростовского военного училища и пришедшего им на подмогу взвода из артшколы также прорывались без особо труда. Сопротивления и драк не было, кроме одного случая — столкнули-таки с моста офицера, попытавшегося применить силу. Он не пострадал. Многие переходили речку вброд, соединяясь на спуске Герцена в одну колонну. Под Триумфальную арку входили уже как бы с первой победой. Есть свидетельство о том, что впереди колонны ехал мотоцикл со знаменем.

Он первым и рассекал шеренги солдат. Пройдя площадь Революции («Круг», в обиходе), колонна по длине заняла приблизительно половину Московской — центральной улицы города.

А в это время в штабе на ККУКСах судорожно пытались найти способы не пропустить демонстрантов. Но какая сила могла остановить многотысячную движущуюся массу?

Собравшиеся в горкоме руководители города также не знали, что предпринять. С утра у здания выстроились мобилизованные со станкозавода и других предприятий дружинники с повязками и значками. Были выставлены две шеренги военного оцепления из солдат 98-го батальона внутренних войск с автоматами без боеприпасов. На первом этаже здания разместились военнослужащие 505-го полка. С обеих сторон площади у Дворца стояло по два танка. В сквере напротив располагались немногочисленные партийные и комсомольские активисты, которых собрали еще накануне вечером. Что делать — никто не знал. Пока выжидали, демонстрация, замедлив движение перед сквером, растеклась двумя рукавами и, обогнув сквер, вошла на Дворцовую площадь. На разговор, как требовали демонстранты, никто не вышел. Руководители предпочли удрать — повыпрыгивали из окон с тыльной стороны здания и разбежались по парку в разные стороны. Кое-кто попытался запереться в комнатах. Рабочие смяли оцепление у фасада, оттеснили солдат на первом этаже и прошли на второй, где учинили погром в кабинетах. На балконе организовали импровизированную трибуну, выставили непременные атрибуты всех митингов и демонстраций: портрет Ленина и красное знамя.

Хотел скрыться, выпрыгнув из здания через окно, помощник прокурора Новочеркасска А. И. Воронов, но его приняли за большого начальника — он был в шляпе, в хорошем костюме. Воронова задержали и заставили выступить с балкона перед народом. Он и выступил, как прокурор, попытавшись объяснить рабочим, что они неправильно поступают. Воронова с криками негодования изгнали, и он незаметно скрылся. С балкона полетели различные бумаги и портреты вождей.

Среди документов в кабинете было найдено обращение коммунистов города к Хрущеву, в котором поддерживалась его экономическая политика. Это возмутило рабочих и настроило против коммунистов. В кабинете первого секретаря нашли, и затем показали с балкона, тарелку с колбасой, бутылку водки. Вот, мол, что начальство ест и пьет! А мы что? На этой ноте и продолжились выступления. Собравшимся на площади вначале было интересно — многим выступавшим одобрительно хлопали, не понравившихся освистывали. Звучали с балкона и призывы к спокойствию, к соблюдения порядка. Но цель похода оставалась нереализованной — никто из высоких представителей власти с рабочими не разговаривал. Неудовлетворенность митингующих нарастала.