Богдан Сушинский - Власов. Восхождение на эшафот

— И все же узнайте, лейтенант, что с ней, — почти с мольбой произнес Власов.

— Попытаюсь, — ответил переводчик таким тоном, что командарм ни на мгновение не усомнился: «Ни черта он не попытается! Ему эти хлопоты и на фиг не нужны!»

Власов порывался продолжить увещевания, однако в это время вернулся фон Линденманн. По выражению его лица можно было понять, что в Берлине остались довольны и ликвидацией армии, которая, по замыслу советского командования, должна была оттягивать на себя значительную часть войск, блокировавших Ленинград, и пленением «спасителя Москвы» Власова, которого еще недавно Сталин считал своим лучшим генералом.

— Я доложил командованию о вашем намерении сотрудничать с нами в борьбе против коммунистического ига России. Это произвело должное впечатление. Приказано переправить вас самолетом на Украину, под Винницу, в лагерь для генералов и старших офицеров, которые представляют интерес для вермахта. Там уже есть несколько десятков пленных, готовых разделить ваши взгляды.

— Я благодарю вас за тот человечный прием, который вы оказали мне, господин генерал-полковник, — растроганно произнес Власов. Как бы он ни относился сейчас к полководцу, разгромившему его войска, далеко не каждый повел бы себя с ним с такой уважительностью — это поверженный командарм понимал. И пытался ценить.

— У вас будет полтора часа на обед и небольшой отдых, генерал. После этого вас отвезут на аэродром. Сопровождать вас будет лейтенант Пельхау, — повел он подбородком в сторону переводчика, уже стоявшего у двери, — и офицер СД, который ждет в моей приемной [18] За аббревиатурой СД первоначально скрывалась служба разведки и безопасности войск СС, созданная еще в 1931 году. Летом 1934 года она была признана единственным разведывательным и контрразведывательным органом нацистской партии, а летом 1944 года, после ликвидации абвера и ареста его руководителя, адмирала Канариса, СД была подчинена также и военная разведка. Местные отделения СД подчинялись Главному управлению имперской безопасности, во главе которого к моменту пленения Власова стоял Рейнхард Гейдрих. В 1943 году его сменил обер-группенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер. . Все, генерал, не смею вас больше задерживать, — вежливо склонил голову фон Линденманн.

— Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, — произнес Власов, все еще пребывая в растроганных чувствах. Но в ответ услышал ироничное:

— Не думаю, чтобы мне пришлось брать вас в плен еще раз, генерал.

— В этом мире все может быть, в стремени, да на рыс-сях, — уже под нос себе пробубнил Власов.

— Штурмбаннфюрер, по-вашему — майор СС, Герман фон Шелвиг, — по-русски представился рослый, плечистый офицер СД, ожидавший Власова в приемной.

— Генерал Власов, — пробубнил пленный.

— Мне приказано доставить вас в лагерь, генерал. Сейчас вы идете на обед, затем небольшой отдых и — на аэродром. Ваш пистолет, — вернул он пленному отобранное у него адъютантом перед беседой с фон Линденманном личное оружие.

— Странно, — повертел в руках пистолет Власов.

— Что вас удивляет, генерал?

— Считал, что уже не вернете.

— Правда, теперь оно без патронов, однако само возвращение оружия пленному — дань уважения к его чину. Ну а защиту мы вам гарантируем.

Слова он коверкал безбожно, тем не менее говорить пытался уверенно и даже бегло. Другое дело, что при этом в голосе его не проявлялось ни интонаций, ни эмоций. Даже когда приказывал лейтенанту-переводчику доставить пленного в офицерскую столовую, поскольку сам он обязан был ознакомиться с протоколом допроса.

После довольно сытного «генеральского», как объяснил ему переводчик, обеда лейтенант отвел Власова на квартиру, в которой пленный провел прошлую ночь. Там он сдал своего подопечного грозному, гренадерского вида ефрейтору, а сам на какое-то время исчез. Появился же буквально в последний момент, когда Власова усаживали в машину, чтобы доставить на аэродром.

— Мне удалось кое-что узнать о судьбе фрау Воротовой, господин генерал, — сообщил он, усевшись рядом с Власовым на заднем сиденье. Штурмбаннфюрер СД устроился рядом с водителем.

— Ну и что же вам стало известно? — суховато спросил Власов, возвращая себе генеральскую властность. Он уже вел себя так, как вел бы себя с нерадивым лейтенантом русской армии. — Где она теперь?

— С фрау Воротовой долго беседовали в разведотделе армии генерала фон Линденманна.

— Выведывали секреты русской кухни?.. — проворчал командарм.

— И секреты кухни — тоже, — ничуть не смутился лейтенант. — А затем решили направить ее вначале в лагерь немецкой разведки, чтобы потом, если только она приглянется инструкторам, определить в разведшколу.

— Ну, уж эта обязательно «приглянется», — едко заметил Власов. — С такой бабой вся жизнь — в стремени, да на рыс-сях.

— Я не в том смысле, господин генерал, — впервые почувствовал себя неловко переводчик. — Хотя, несомненно, Воротова — красивая женщина. Очень красивая.

— Так ведь и я тоже «не в том»… смысле.

— Вы как-то странно относитесь к этой женщине, — с укором произнес лейтенант. — А ведь она была предана вам и, насколько я понимаю, спасала вам жизнь.

Сказав это, лейтенант напрягся. Как-никак перед ним был генерал-лейтенант, командарм, пусть и враждебной армии, и даже плененный. Однако реакция Власова оказалась совершенно неожиданной. Выслушав переводчика, он вдруг виновато, почти затравленно произнес:

— А что, собственно, вас смутило, господин лейтенант? Я ведь ничего такого… Она в самом деле спасала меня, как могла, и кто знает, если бы не она…

— Возможно, со временем вам удастся вернуть ее себе, — примирительным тоном произнес Клаус Пельхау. — Теперь все будет зависеть от того, какие условия вы примете.

— Этого следовало ожидать, — скрестил пальцы худых морщинистых рук генерал.

— Чего именно?

— Что меня начнут шантажировать или попросту «покупать», угрожая какими-то действиями против Воротовой.

— Извините, господин генерал, но порой вы начинаете вести себя так, словно у вас появился выбор. А ведь ничего иного, кроме верного служения рейху, судьба вам уже не оставила. Если вы отказываетесь служить фюреру, вас ждет расстрел. Или же лагерь, из которого вам тоже не выбраться.

— Правда, есть еще один путь, который, как мне сообщили сегодня утром по телефону, предложил начальник гестапо и большой шутник группенфюрер Мюллер, — не оборачиваясь, произнес штурмбаннфюрер СД. — Он считает, что в случае вашего отказа сотрудничать вас следует выдать красным, точнее, энкавэдистам. Вот тогда уж вам точно никто не позавидует.

Власов ответил не сразу, но пауза понадобилась ему только для того, чтобы справиться с подступающей к горлу яростью.