С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

Капитан 1 ранга М. Футида в своих послевоенных мемуарах констатирует, что «попаданий не было, и транспорты продолжали движение» [1086]. Но, несмотря на эти данные, и в современной историографии иногда встречаются описания первого нападения на японские корабли, в которых В-17 добиваются одного или нескольких бомбовых попаданий [1087].

Установленные подробности первой атаки быстро вошли в историографию. Так, в выпускной работе майора А. МакКензи 1948 г. удар стратегических бомбардировщиков 3 июня 1942 г. охарактеризован как безрезультатный [1088]. С. Морисон пишет, что «в действительности самолёты попаданий не добились» [1089]. Г. Прандж назвал все атаки 3 июня «малорезультативными», а про первую иронично написал: «Когда шум боя стих, выяснилось, что ни одна из сторон не пострадала» [1090].

Таким образом, в течение 1942–1946 гг. оценка результатов первой атаки прошла путь от констатации существенного успеха (так можно расценивать данные о повреждениях 2 линкоров силами всего 9 самолётов) до утверждения об отсутствии результата.

Но атаки 3 июня не ограничивались налётом В-17. Описание и оценка американскими военными действий второй ударной группы практически во всех документах одинаковая. В боевом журнале авиабазы Мидуэй зафиксировано, что в «21.25 4 PBY, ведомые лейтенантом Ричардсом, ночью атаковали транспорты противника торпедами» [1091]. Точно так же состав группы Ричардса оценивают адмирал Нимиц [1092], капитан Симард [1093], адмирал Шерман [1094]. Японские документы подтверждают, что в ночь с 3 на 4 июня их транспорты подверглись торпедной атаке летающих лодок [1095].

Результаты действия 4 «Каталин» в боевом журнале авиабазы отмечены уже как события 4 июня. В 2.43 в журнале сделана запись: «Атака завершена, попадание в большой транспорт» [1096]. Капитан Симард в отчёте от 18 июня 1942 г. упоминает лишь факт атаки, без достигнутых результатов [1097].

Наиболее детальное (в боевых документах 1942 г.) описание ночного авианалёта представил Нимиц: «Между 1.30 и 2.00 ночи 4 PBY обнаружили и 3 самолёта атаковали, возможно, те же силы, что и В-17; 10 или более крупных кораблей в двух колоннах, в сопровождении 6 эсминцев. Двум самолётам удалось подойти незамеченными, и каждый поразил транспорт. Эта ночная атака «Каталин» – храбрый, исторический подвиг. Примерные результаты: один транспорт потоплен, другой серьёзно повреждён» [1098].

В описании сражения, сделанном военно-морской разведкой в 1943 г., итоги атаки оцениваются более скромно: «Результаты задания были неопределённые, но один или два транспорта или грузовых судна, возможно, были повреждены» [1099]. Этот вариант больше соответствует действительности, чем описание Нимицем подвига летающих лодок. Повреждён был танкер «Акебоно-Мару» [1100], на котором было убито 11 и ранено 13 человек, но «повреждения самого судна оказались незначительными», как свидетельствует капитан 1 ранга Футида [1101].

Подобные расхождения в оценке ущерба от второй атаки на японские корабли можно объяснить тем, что с Мидуэя передали в штаб Тихоокеанского флота о двух повреждённых кораблях противника [1102]. Хотя в документах авиабазы Мидуэя есть записи только об одном попадании [1103].

Видно, что в оценке данного соприкосновения с противником Нимиц исходил из неверных данных, что неминуемо повлекло за собой неверные оценки всего первого дня боёв. Главнокомандующий характеризует результаты 3 июня следующим образом: «Один тяжёлый крейсер повреждён, другой получил лёгкие повреждения; один транспорт серьёзно повреждён, другой – легко» [1104].

Эта неверная исходная информационная база в определении итогов первых контактов с японцами будет иметь далеко идущие последствия как для формирования оценок военных (что видно на примере описаний сражения, сделанных в 1943 г.), так и для общественного мнения.

До начала главного сражения 4 июня американские ВВС Мидуэя предприняли попытку ещё одного удара по японским кораблям – силами стратегических бомбардировщиков. Оценки количества задействованных самолётов идентичны во всех источниках – 16 В-17 [1105]. Но ещё до того, как американские бомбардировщики достигли цели, началось основное сражение.

Предваряя его характеристику и оценку, адмирал Нимиц в своём отчёте написал: «Японские главные ударные силы в составе 4 авианосцев так и не были обнаружены 3 июня. Ещё один авианосец, как докладывали, был замечен вместе с силами к западу от Мидуэя, но контакт не подтверждён. Возможно, что у японцев было 5 авианосцев у Мидуэя» [1106]. Это обстоятельство является и главным итогом 3 июня: американским самолётам не удалось обнаружить соединение Нагумо, что напрямую отразилось на поведении американских военных утром 4 июня, а это, в свою очередь, существенно повлияло на формирование первых оценок сражения этого дня. Поэтому информация об обнаружении японских авианосцев вошла практически во все американские документы. В боевом журнале авиабазы Мидуэя в 5.45 сделана запись: «Много вражеских самолётов направляется к Мидуэю» [1107]. Причём, понимая всю важность данного сообщения, дежурный офицер указал, как оно было передано: открытым текстом на английском.

Итак, это первые сведения, полученные американскими военными о наличии в непосредственной близости от острова японских авианосцев. Адмирал Нимиц назвал это «важнейшим контактом во всей битве» [1108]. Но, согласно отчёту капитана Симарда, «важнейший контакт» произошёл ранее. В своём отчёте от 7 июня капитан указывает, что в 5.15 патрульный самолёт обнаружил авианосцы Нагумо на дистанции 180 миль от острова и сообщил об этом в 5.20 [1109].

Адмирал Нимиц пишет, что после 5.45 уже было известно о действиях против Мидуэя как минимум 2 японских авианосцев [1110]. Эти же сообщения зафиксированы и в боевом донесении «Энтерпрайза», правда, временные маркеры сбились из-за использования различных часовых поясов, но данный документ воспроизводит хронологию сражения так, как и в отчёте Нимица [1111]. Из этого можно сделать вывод, что первую информацию об обнаружении японских авианосцев на Мидуэе приняли с опозданием, уже после получения сведений о приближении вражеских самолётов. Но этот факт остался только в боевом журнале авиабазы. В донесениях офицеров корпуса морской пехоты, созданных после сражения, временные ошибки устранены: первый контакт с авианосцами Нагумо записан в 5.20 [1112]. Это же время перешло и в историографию.

После описания первого контакта с авианосцами противника американские военные переходят к характеристике главного сражения. Причём специфика подачи материала и формирования оценок здесь была самая очевидная: всё зависело от принадлежности офицера к армии, морской пехоте или флоту. Поэтому и версии сражения, отражённые в документах до создания итогового отчёта Нимица, сильно отличались.