Ольга Косик - Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов

В качестве яркой иллюстрации этого М. Е. Губонин приводит следующий факт: когда митрополит Сергий (Страгородский) сообщал в письме от 14 декабря 1925 г. о своем вступлении в исполнение обязанностей Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, он «не знал, кто именно из архиереев в то время управлял Московской епархией» [59].

В Соловецком лагере кроме И. В. Попова находились в заключении деятели, которые, как и он (а может быть, вместе с ним), продолжали дело составления списков архиереев. Таким деятелем был Леонид Дмитриевич Аксенов. Земляк Патриарха Тихона (родился в г. Торопце), знавший его с детства, юрист по образованию, он был весьма влиятельным лицом в высших церковных сферах.

В 1903–1910 гг. служил помощником обер-секретаря Сената. В 1917 г. работал в Синодальной типографии, был членом ревизионной комиссии Александро-Невской лавры. О его включенности в церковную жизнь говорит тот факт, что летом 1917 г. Леонид Дмитриевич участвовал в работе Всероссийского съезда ученого монашества, причем был единственным членом съезда от мирян по разрешению председателя комиссии при Святейшем Синоде по делам монашества [60].

Л. А. Аксенов был членом Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Арестован в 1924 г. и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. В те годы в Соловецком лагере были сосредоточены десятки епископов, что дало Леониду Дмитриевичу возможность собрать немало ценных сведений о положении иерархов и епархий. В его следственном деле 1937 г. имеются показания архиепископа Питирима (Крылова) о том, что «еще в 1924–1926 гг. Аксенов, отбывая наказание в Соловецких лагерях, допрашивал почти каждого вновь прибывшего туда служителя религиозного культа с целью установления как причины заключения в лагерь, так и положения церковных дел на местах» [61]. Митрополит Мануил (Лемешевский) упоминает о составлении Л. Д. Аксеновым в Соловецком лагере каталога архиереев [62].

Это подтверждается и М. Е. Губониным, который в списке источников своего труда «Современники о Святейшем Патриархе Тихоне» указал следующий документ: «Алфавитный список иерархов Православной Российской Церкви, пребывающих в пределах СССР (Проверен по 13? – 26.8.1927 года). – Аксенов Л. Д. Рукопись» [63].

К вышесказанному можно добавить, что при аресте несколько лет спустя, в 1935 г., у И. В. Попова были изъяты письма, среди которых были и полученные из «заграницы» [64], что говорит о его личных связях с эмигрировавшими деятелями.

Первые послания Патриарха Тихона за границу связаны с его избранием на Патриарший престол и интронизацией. Это были послания Главам Православных Церквей. В первые месяцы после избрания и происшедшей почти одновременно Октябрьской революции Святейший Патриарх Тихон постарался вступить в письменное общение с возглавителями других Православных Церквей. В связи с интронизацией 21 ноября / 4 декабря 1917 г. Святейший Патриарх отправил «Окружное послание Восточным Патриархам и митрополитам – главам автокефальных Церквей о восстановлении Патриаршества в Православной Русской Церкви и своем избрании в Патриарха Московского и всея России» [65]. Известно, что в том же 1917 г. им было отослано послание Иерусалимскому Патриарху Дамиану [66].

Восточные Патриархи особыми грамотами приветствовали восстановление в России патриаршества и самого Святейшего Патриарха Тихона.

15 (28) мая 1918 г. Патриарх Тихон посылает послание Константинопольскому Патриарху Герману V о гонениях, воздвигнутых на Церковь в России [67]. Патриарх Тихон сообщил о гибели митрополита Владимира Киевского, протоиерея Петра Скипетрова, убитого в Александро-Невской лавре, других священнослужителей, писал о лишении Церкви прав собственности, изгнании преподавания закона Божиего из школ и других проявлениях начавшегося гонения. «В неисповедимых судьбах Господних ныне приспело время опять пострадать Российской Церкви», – пишет он и просит молитв Константинопольской Церкви.

21 января 1919 г. Патриарх Тихон вновь обратился к Патриарху Константинопольскому Герману V [68]. Его побудило к написанию послания поручение Священного Собора Православной Российской Церкви обсудить с Константинопольским Патриархом календарные вопросы, которые рассматривались на заседании Собора 27 января 1918 г. Соединенное заседание отделов «О богослужении» и «О правовом положении Церкви в государстве» постановило, что Церковь пока должна пользоваться в своем обиходе старым стилем [69]. По словам Святейшего Патриарха Тихона, «вследствие затруднительности в то время заграничных сношений» [70]ответ получен не был.

Следующее известное нам послание к Вселенской Патриархии датировано 12 марта 1922 г. Оно было опубликовано в газете «Церковные ведомости» и адресовано Местоблюстителю Престола Вселенского Патриарха Высокопреосвященнейшему Николаю, митрополиту Кесарийскому, хотя с 25 ноября 1921 г. на Вселенский Патриарший престол уже вступил Патриарх Мелетий IV (Метаксакис). Эта грамота касалась автокефалистского самосвятского движения на Украине. Изложив историю движения, целью которого было «посеять вражду между Великороссами и Малоруссами (Украинцами), внушить последним, что Москва – исконный их враг, и привести их к разрыву всякой церковно-религиозной связи, чтобы облегчить пути инославной пропаганды в Украину», Патриарх писал: «Затрудняясь по обстоятельствам настоящего нашего положения сноситься с прочими Патриархами Восточными, смиренно просим осведомить относительно церковных нестроений на Украине Блаженнейших Патриархов Александрийского Фотия, Антиохийского Григория и Иерусалимского Дамиана и да изрекут они вместе с Вами слово осуждения новому раскольническому движению на Украине и кощунственной иерархии ея» [71].

Однако вместо поддержки Русской Церкви в ее скорбях Вселенская Патриархия сделала все, чтобы усугубить тяжкое положение Церкви-сестры [72]. В мае – июне 1923 г. Константинопольским Патриархом Мелетием IV был созван «Всеправославный конгресс», на котором отсутствовали уполномоченные от Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Всероссийского Патриархатов. Важнейшими решениями совещания были: о календарной реформе, втором браке священников и диаконов, другие неканонические нововведения. Восточные Церкви – Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская – отвергли постановления совещания как не соответствующие преданию и учению Святой Церкви.

Прискорбное совпадение решений Константинопольского Патриархата с новшествами обновленцев давало последним большие козыри и еще не раз осложняло течение церковной жизни в России. Под давлением начальника 6-го отделения СО ГПУ-ОГПУ Е. А. Тучкова святитель Тихон согласился на введение григорианского календаря в Русской Церкви. На новый стиль предполагалось перейти с 15 октября 1923 г.