Коллектив авторов - Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Идея трех буддийских монархий, разработанная монгольской историографией (Индия, Тибет, Монголия), также получает распространение, хотя и в ином варианте – Тибет, Монголия, Бурятия. Последняя часто выступает не как целое, а как отдельные группы бурят: селенгинские, хоринские, агинские, хамнигане (см.: Бурятские летописи… С. 22–27). Как видим, в бурятских летописях этого периода не упоминаются не только Китай, но даже Индия, что не мешает современным исследователям говорить о том, что благодаря буддизму «традиционная обрядность стала обретать черты общей буддийской культуры Востока» и подчеркивать, что буддизм «оказывал все более заметное влияние на все стороны духовной и общественной жизни бурятского общества и в целом на этническое становление и формирование бурятской народности» (см.: Елаев А.А. Указ. соч. С. 95).

Это было связано с тем, что деятельность монастырей (дацанов) охватывала все сферы жизни бурятского общества. Как культовые центры дацаны способствовали распространению и утверждению среди бурят буддийского учения, что осуществлялось через систему дацанского образования (факультеты: учебный, философский, медицинский, живописи), распространение буддийской литературы (создание печатных мастерских по изданию ксилографов на монгольском и тибетском языках – обрядники, дидактическая литература, учебники и т. д.), изготовление предметов культа, и формированию бурятской интеллигенции.

Строго говоря, этот уровень идентификации нельзя назвать этническим, правильнее было бы его обозначить цивилизационным. Авторы хроник не просто связывают бурят общим происхождением с Тибетом и Монголией, но и объясняют этим «родством» возникновение власти у бурят. «Генетическое родство» подтверждается и преемственностью обучения, когда для распространения учения к бурятам приезжают 50 тибетских и 100 монгольских лам. Сами авторы летописей, интеллектуальная элита XIX в., определяют его этногенетически, что свойственно традиционному сознанию. Можно говорить, что в данном контексте буддизм выступал как фактор интеграции не только этноса, но и монголоязычной и центральноазиатской общностей.

20 Бурятские летописи… С. 43.

21 Там же. С. 133.

22 Там же. С. 167.

23 Там же. С. 163.

24 Там же. С. 166.

25 Буряадай туухэ бэшэгуудэ (Бурятские исторические летописи)… С. 179.

26 Бурятские летописи… С. 148.

27 Буряадай туухэ бэшэгуудэ (Бурятские исторические летописи)… С. 195.

28 Герасимова К.М. Обновленческое движение бурятского ламаистского духовенства. Улан-Удэ, 1964. С. 121.

29 Хотя, по мнению А.Н. Кочетова, «популярная богиня Цаган-Дара-Эхе воплотилась в образе Екатерины II, и все последующие цари также являются ее земным воплощением. Во время проезда цесаревича Николая Романова через Бурятию по пути в Японию в 1891 г. ламство оказывало ему почести, как „живому богу“. На месте, где Николаю „благоугодно было завтракать“ во время посещения им Ацагатского дацана, впоследствии построили специальный храм (дуган) в честь Цаган-Дара-Эхе (Белой Тары. – Т.С. ). Портреты царей висели в дацанах на видных местах среди изображений богов. Во время Русско-японской войны 1904 г. хамбо-лама Иролтуев… преподнес наместнику царя от имени ламства приветственный адрес и о „благосклонном приеме“ адреса поспешил уведомить телеграммой своего заместителя. Ламы проводили в дацанах моления с просьбой „дарования победы“ и объявили богиню Цаган-Дара-Эхе „небесной покровительницей войны“. После гибели близ Порт-Артура броненосца „Петропавловск“ Иролтуев предложил ширетую Гусиноозерского дацана и подведомственным ему ламам „немедленно отправлять к всевышнему горячие молебствия“ о том, что „великий князь Кирилл Владимирович спасен, а получил легкую рану, почему нужно читать ‘Цаган-Дара-Эхей’, отслужить за здоровье его величества“» ( Кочетов А.Н. Ламаизм. М., 1973-С. 55–56).

Позже, «когда праздновалось 300-летие дома Романовых, хамбо-лама Итигэлов даже выпустил собственную медаль для награждения ею особенно ревностных в прославлении царизма лам» (Там же. С. 57).

30 Бурятский ученый и путешественник во время путешествия в Амдо и Алашани записал легенду, которая объясняет происхождение этого воинства – оросов : Учитель Падма Самбхава женился на дочери царя, и она родила ему сына. Царь, узнав об этом, напал на них, а Падма Самбхава «собрал стебельки травы „дурва“, которые в силу его великой чары чудесно превратились в живых людей, в целое войско, нагнавшее страх на царское войско. Одержана победа. Вскоре эти „чудесные“ воины сделались оросами-европейцами. Оросы непобедимы, ибо их сотворил великий учитель Падма Самхава» ( Дугаров Р.Н. Базар Барадин о сюжетах легенд Алашани // Национальная интеллигенция, духовенство: история и современность. Улан-Удэ, 1994. С. 62).

31 Так, Ж. Бошоктуев, также составитель летописи, еще во второй половине XIX в. отмечал: «…не обнаружено ни письменного сочинения, ни устного предания, где бы говорилось, что мы были переданы от Алтан-хана Бубэй-бэйлэ… найдя в истории монгольских ханов имя некоего Хоридоя, Дарбаев и Саагиев приспособили хоринскую историю к имени этого человека. Правда, Дарбаев и Саагиев являются умными людьми, но склонными поступать самочинно. То, что они увязали прошлое хоринцев с историей монгольских ханов, следует признать искусственным и неверным» ( Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ, 1972. С. 180; курсив мой).

32 Лидер бурятского национального движения Ц. Жамцарано (был расстрелян в 1937 г.) писал: «Послушаем сперва, что говорят местные русские интеллигенты о бурятах. В постановлении Читинского отделения приамурского Отдела ИРГО-ва (вып. VII, 1905 г.) читаем: „Положение инородцев Забайкальской области печально. Если русскому государству выпало на долю соединить массу различных народностей, то на нем лежит высокая обязанность пред человечеством, охраняя лучшие природные качества этих народностей, слить их в одну массу на почве общечеловеческих начал гуманности и справедливости. Что же мы видели в действительности?.. Не говоря уже о прискорбном факте быстрого вымирания северных забайкальских орочен вследствие спаивания их водкой и распространения сифилиса, более стойкое монгольское племя бурят пока всю энергию и удивительную жизнеспособность свою направляет на борьбу за свою народную самобытность с явлениями, ее разрушающими. Их верование, по закону 1853 г., отдано под надзор администрации. Против их исконного кочевого быта все время ведется борьба неразумными средствами и косвенными стеснениями. Постепенное и мирное намерение бытового строя их было нарушено административной реформой, имевшей целью нивелировать кочевых инородцев с оседлым крестьянством. И не мудрено, что хотя прошли века совместной жизни русских с инородцами, а до сего времени первые не оказали никакого культурного влияния на вторых (мнение не вполне справедливо. – Ц.Ж. ). И это тем более печально, что буряты, всегда чутко относящиеся к изменяющимся условиям жизни, в полном сознании неизбежности перехода к новым и лучшим ее формам с большой охотой стремятся к образованию. На их средства главным образом выстроена гимназия в Чите (на одну мужскую гимназию забайкальские буряты дали сразу более 100 000 рублей в то время, как русское сельское население области и не думало отзываться. – Ц.Ж. ), они дают стипендии в средние и высшие школы, они безрезультатно долгие годы хлопочут об устройстве сельскохозяйственного училища и желают, как доказал недавний бурятский съезд в Чите (апрель 1905 г.), обязательного всеобщего обучения своих детей родной и русской грамоте“. Так говорит местное ученое учреждение в лице лучших своих представителей, как, напр., А. Кузнецов, Д. Головачев, И. Бирюков и др., вошедших в комиссию для выработки „постановления по вопросам государственного благоустройства и благосостояния Забайкальской области“. Быть может, взгляд ученого общества о том, что русские не оказали „никакого“ влияния на инородцев, – несколько преувеличенно-отрицательный, но в общем факты отмечены совершенно правильно.