Валентин Сахаров - На распутье

Необходимо учесть и то, что часть продуктов, оставшихся в распоряжении крестьян и колхозов, поступала на рынок, чтобы получить деньги для уплаты налогов, для удовлетворения потребностей крестьян и их хозяйств в товарах, предназначенных для личного и хозяйственного потребления. Естественно, что часть этих продуктов, со временем всё возрастающая в размерах, закупалась государственными органами. Эту массу сельхозпродуктов, оказывающуюся в руках государства, тоже нельзя считать свидетельством нарастания эксплуатации крестьянства советским государством.

Уровень налогов и цен несколько менялся, но не его изменения определяли нарастание объёмов сельскохозяйственных продуктов, произведённых в колхозах, в руках государства в период осуществления коллективизации сельского хозяйства (1929–1937). Его определяли успехи в деле перевода сельскохозяйственного производства в колхозах на базу новой техники (увеличение численности МТС и разнообразной сельскохозяйственной техники), возможности, которые открывали крупное хозяйство в деле манёвра рабочей силой и техникой, повышения агрокультуры, решения ряда социальных проблем, позволяющих повышать эффективность использования рабочей силы в колхозах (детские ясли, сады, общепит на полевых станах и т. д.), и пр. и пр. 53

Автор не ставит под сомнение крупные размеры изъятия продуктов из деревни в первые годы коллективизации. Что можно в них отнести к эксплуатации деревни? Это вопрос, требующий специального научного исследования, проведённого без политической предвзятости и с учётом, с одной стороны, всех прямых и косвенных изъятий из деревни и сельского хозяйства, а с другой – всех прямых и косвенных вложений государством и государственными хозяйственными организациями в деревню и сельское хозяйство, в проблемы, порождаемые их состоянием.

Необходимо, например, обязательно учесть сложнейшие политические и социально-экономические проблемы, порождавшиеся т. н. аграрным перенаселением. Аграрное перенаселение досталось СССР от дореволюционной России. Оно нарастало в течение всех 1920-х гг. и стало главным фактором увеличения количества безработных в городах. Жертвами её становились, в основном, представители молодого поколения – дети горожан и крестьян. Часть того поколения, на которое революционеры возлагали надежды как на социальную силу, которая завершит создание общества социальной справедливости. Наплыв в города из деревни «лишних» там молодых людей, крайне затруднял проблему трудоустройства детей рабочих и служащих. Установление для них квот на рабочие места лишь частично снимало проблему их трудоустройства. Семьи рабочих, служащих, жившие «от зарплаты до зарплаты», по мере подрастания детей оказывались во всё более тяжёлом положении, усугубляемым частыми случаями задержки зарплаты, а потом и введением карточек на продукты питания.

Но крестьянские дети, пришедшие в город, оказывались в ещё более тяжёлом положении. Часть их, благодаря системе квот, устраивалась на работу, другая после регистрации на бирже труда, должна была жить на мизерное пособие по безработице. Начинал «работать» страшный конвейер. Неустроенность, затягивающаяся безработица, неопределённость жизненных перспектив, масса свободного времени. И как следствие – пьянство, карты, драки, проституция, воровство, бандитизм и пр. и пр. В результате – суд, тюрьма… Крестьянские дети, с малых лет приученные к труду, приходят в город, чтобы обеспечить своё существование… но многие из них попадают в уголовный мир, из которого трудно выбраться. Не о такой доле для поколения своих детей думали не только их родители, но и революционеры.

Возникает вопрос: должны ли были родители, братья и сестры тех крестьянских детей, которых они «отпустили» из родного дома в город «на вольные хлеба», принять участие (материальное, финансовое) в их трудоустройстве в городе, коль скоро их уход из дома несколько облегчил существование семьи, избавившейся не только от лишних(не нужных в маленьком низкопродуктивном хозяйстве) рабочих рук, но и лишних «ртов» («едоков»)! Или содержание их должны были принять на себя исключительно работающие горожане и их семьи? Насколько социально справедливо такое перекладывание своих проблем на чужие плечи? В чём повинны горожане? Разве они должны отвечать за многодетность крестьянских семей, освобождая от ответственности тех, кто «регулировал» (или не регулировал) их численность? Царское правительство не брало ответственности за их судьбы. Советское государство, при всём желании, не было способно сделать это в тех условиях, не мобилизуя для этого материальных и финансовых усилий самого крестьянства.

И оно делало это, мобилизуя для этого ресурсы как города, так и деревни. Делало, сначала вводя квоты на рабочие места для молодёжи, затем – расширяя существующее производство, наконец, развёртывая новое промышленное строительство, создавая этим рабочие места для безработных, трудоустраивая их на стройках, на заводах и фабриках, в шахтах, рудниках и т. д. и т. п. Иначе говоря, проводя индустриализацию СССР по её сталинскому варианту – развёртывая современную тяжёлую промышленность и создавая рынок для сбыта её продукции в процессе развёртывания массовой коллективизации и развёртывания системы совхозов, МТС, осуществляя социалистическую реконструкцию деревни. Но для этого родители, братья и сестры «вольноотпущенных» из деревни, изменившие их уклад жизни, должны были пойти на изменение своего уклада жизни и способа ведения хозяйства, на увеличение своих отчислений в пользу государства, начавшего проводить индустриализацию страны.

Город в этом случае получал средства для развития промышленности, частично шедшие на обеспечение работой и жильём крестьянских же сыновей и дочерей, которых родная деревня и семья «выдавили» в город. Крестьянские дети в этом случае избегали участи двигаться без конца по кругу: свобода – тюрьма – свобода – тюрьма… Они получали возможность не перебиваться кое-как на мизерные пособия по безработице, а получить работу, зарплату, жильё, создать семьи, наладить свою жизнь. В этом случае они оказались включёнными не только в процесс индустриализации страны, но и в процесс технического переоснащения сельскохозяйственного производства, возвращая своим трудом долг города деревне, а также свой долг отцам и матерям, облегчая тракторами и сельхозмашинами их труд, а заодно повышая его эффективность.

От деревни требовался шаг, который может быть оценён и как жертва, и как целесообразное действие в собственных интересах, и как проявление исторической закономерности. Жертва, но ради своих детей, вполне справедливая в социальном и моральном отношении. Расчётливый шаг – но в интересах изменения собственной жизни в лучшую сторону. Проявление исторической закономерности – развитие в соответствии с особенностями своей социальной природы.