Евгений Марков - Русская Армения

Остановились передохнуть и покормить сильно утомившихся лошадей в селении Баш-Гарни, в живописной котловине дикого ущелья. Здесь везде в больших селениях устроены по распоряжению начальства поместительные дома для сельского управления и для остановок проезжающих властей, так как помимо этих станций своего рода в большинстве армянских деревень нет возможности найти сколько-нибудь сносный ночлег.

Дом сельского управления в Баш-Гарни — из четырех больших комнат, отлично вымощенных каменными плитами, с длинными чистыми столами, с венскими стульями; в комнатах, предназначенных для проезжающих чиновников, — железные кровати с постелями. Двор обнесен оградою, при доме — галерея. В доме сельского управления сосредоточивается вся официальная жизнь армянского селения. Тут следователь производит следствия, пристав взыскивает подати, старшина сажает под арест, статистик собирает свои статистические сведения. Армяне жалуются только, что дома эти строятся чересчур роскошно для деревни, и потому стоят слишком дорого, подчас непосильно для бедного населения. Говорят, обычная цена такого дома — тысячи четыре рублей. Конечно, это очень недешево, и возможно было бы выстроить что-нибудь поменьше и подешевле; но нужно принять во внимание, что в Армении сельские управления соответствуют нашим волостным правлениям и простирают свою власть на несколько селений. Волостной же старшина имеет в каждом селении помощника из местных жителей, несущего обязанности нашего русского сельского старосты. Сейчас же по нашем приезде, явились к нам помощник волостного старшины и кандидат старшины. Они, разумеется, считали нас за чиновников, посланных от начальства с каким-нибудь официальным поручением, и ждали приказаний. Их стараниями скоро появился самовар с чайным прибором, составляющие также обязательную принадлежность каждого сельского управления. Путешествующему по полудикой стране, не выдающей никаких потребностей цивилизованного человека, — все равно, будь это доброволец-турист, подобный нам грешным, или чиновник, обязанный родом своей службы постоянно скитаться по этим неприятным местам, — нельзя не оценить высоко тех незаменимых удобств, которые можно найти в здешних домах сельского управления и без которых разъезды по горным дебрям Армении обратились бы в настоящую пытку. Невольно поэтому приходится сожалеть, что разумный обычай — устраивать в деревнях сколько-нибудь удобные приюты для проезжающих чиновников — так мало развит у нас на Руси, которой глухие деревенские углы большею частью дают так же мало возможности найти мало-мальски сносный ночлег для человека, не привыкшего жить в тесном общении с телятами и тараканами, как и деревни Армении.

Пока готовился чай и завтрак, мы пошли осмотреть интересные развалины древней армянской крепости, когда-то стоявшей здесь и оберегавшей все ущелье Гарни-Чая. Развалины эти сейчас же за садом сельского управления, над страшною пропастью, на дне которой глубоко внизу ревет среди обрушившихся камней вся кудрявая от белой пены река Гарни-Чай; на обрывистом мысе скал стоят почерневшие обломки крепостных ворот и круглой башни при них, а на противоположном конце, прямо над бездонным обрывом, где мыс заканчивается крутым холмиком, без порядка навалены друг на друга громадные тесанные камни черного гранита, тяжелые архитравы и капители, с искусно вырезанными в камне скульптурными украшениями, круглые массивные колонны в роде приземистых столбов древних египетских храмов, и всякого рода обломки и осколки большого и богато отделанного здания.

Циклопическая стена окружает внизу скалу, подпирая ее нависшие выступы, сглаживая всякие неровности ее, и делая ее через это совсем неприступною снизу. Сбоку, на половине глубины пропасти, чернеет вход в пещеру, и около него хорошо еще видна часть стены, облицовывавшей этот вход. Местные жители уверяют, что это — развалины когда-то здесь бывшего дворца царя Трдата, крестившего в веру Христову армянский народ, и что в пещере жила дочь царя Трдата. От того развалины эти до сих пор называются у армян Тахт-Трдат («Престол Тиридата»).

По обе стороны скалистого мыса, на вершине которого мы теперь стоим, попирая камни разрушенного дворца, зияют глубоко распахнутые котловины с неистово-бушующим на дне их Гарни-Чаем, с зелеными лужками и рядами тополей по его берегам и с мирно пасущимися среди них коровами. Там, в глубокой трещине коры земной, куда почти не в силах заглянуть луч солнца, под сенью черных развалин, похоронивших под собою мрачные сказания старой истории, — приютилась тихая хозяйственная жизнь и тихие красоты природы, на которые мы любуемся в эту минуту, не отрывая глаз. Пешеходные тропинки смелыми зигзагами карабкаются из этой зеленой бездны на стены почти отвесных скал…

Устные предания невежественных жителей Баш-Гарни о дворце Трдата сохранили зерно исторической истины. Мы, действительно, стоим теперь на месте давно исчезнувшего древнейшего города Армении — Гарни, который некоторое время был даже столицею армянских царей. Французский путешественник Шарден, посетивший Кавказ и Персию в XVII столетии, во времена нашего Алексея Михайловича, еще видел в полуразрушенном дворце Тиридата 36 колонн черного мрамора и восхищался великолепною архитектурою.

Город Гарни существовал еще в ветхозаветные времена и, по уверению знаменитого армянского историка V века, Моисея Хоренского, назывался сначала Гёгам, по имени своего первого основателя, Гёгама, внука легендарного Гаика, родоначальника народа армянского, который и теперь называет себя по имени его гайканцами, а страну свою — Гаикстан. Гаик считается армянскими летописцами современником и соперником еще Немврода, или Бела (Ваала), строителя библейской башни вавилонской, который, будто бы, и погиб от руки Гаика в кровавой битве с ним у подножия Арарата.

Название же Гарни, по объяснению армянских летописцев, присвоено было этому древнему городу по имени жившего в нем царя Гарника, внука Гёгама, и сына старшего сына его Гарха. Точно также и название гайканцев «армянами» производится их летописцами от имени другою сына Гарма — Арама, современника Нина и Семирамиды, приобревшего своими подвигами такую славу среди соседних народов, что они стали звать всех подданных его арменаками, а страну их — Арменией. Такова седая древность развалин, которыми мы теперь любуемся, стоя над живописною бездною на тесном скалистом мысу.

Хотя крепость в этом скрытом и неприступном уголке дикого ущелья существовала издревле, и даже римляне держали в ней одно время свой гарнизон, воюя с Митридатом Понтийским, но в конце III-го столетия по Р. Хр. она была заново построена царем Трдатом, по свидетельству Моисея Хоренского, из больших тесанных камней, связанных между собою железом и свинцом; в стенах крепости был сооружен Трдатом и искусно высеченный дворец в память сестры его Хозройтухты, больше всего содействовавшей обращению царя в христианство. Имя Трдата было высечено на дворце греческими буквами.