Евгений Марков - Русская Армения

Нас интересовали особенности церковной службы армян, религия которых, в сущности, очень близка к православию во всех главных догматах, и мы отправились в большой армянский собор. Армяне только в конце VI-го века отделились от греческой церкви; их просветитель св. Григорий чтится как святой и православною церковью. На первых трех вселенских соборах, восставших против лжеучений Ария, Нестория и Евтихия, армяне оставались в полном единении с константинопольским, иерусалимским и александрийским духовенством, и только четвертый вселенский собор, собранный в Халкедоне, вследствие ошибочных толкований смысла его постановлений, был отвергнут армянскими епископами, по инициативе первенствующего епископа их Авраама.

Собор армянских епископов в Дувине, тогдашней столице армянского царства, осудил в 596 году, как еретиков, всех защитников учения халкедонского собора и воспретил всякое сообщество армян с греками. Не позволялось даже вступать с ними в торговые договоры. Такое полное отчуждение от вселенской церкви одной из христианских церквей, со всех сторон окруженной язычеством и мусульманством, имело очень гибельное влияние на ее собственную судьбу, лишив армянскую церковь могущественной поддержки византийских императоров. Но попытки воссоединить и примирить церкви все-таки продолжались с обеих сторон еще в течение нескольких веков, под влиянием благоразумнейших из вождей той и другой церкви. Даже в IX веке знаменитый константинопольский патриарх Фотий, — при котором началось и отпадение римской церкви, — употреблял все старания убедить армянских епископов в их ошибочном толковании постановлений халкедонского собора и рассеять предрассудки армян против греков, — и почти успел в этом.

С другой стороны, армянский патриарх Нерсес Благодатный, в XII столетии, на собранном в г. Хромкле многочисленном соборе армянского духовенства, добился почти окончательного примирения с греческою церковью, но после его смерти ненависть армян к грекам, воспитанная многовековою историею, одержала верх, и рознь между церквами увеличилась еще больше. Римские папы тотчас же постарались воспользоваться таким удобным для них обстоятельством и стали искусно действовать через монашеские ордена и открываемые ими училища в пользу соединения армянской церкви с римскою. Таким образом возникла мало-по-малу поныне существующая армяно-католическая церковь. В то же время и внутри армяно-григорианской церкви, страдавшей под игом мусульманских завоевателей, произошло пагубное для нее разделение, остающееся и до сих пор: епископ Сисский был признан самостоятельным католикосом армянской церкви для Малой Азии, Сирии и Палестины; епископ маленького островка на озере Ване также объявил себя самостоятельным католикосом Ахтамарским и подчинил себе ближайшие местности, так что католикос Эчмиадзина хотя и продолжал считаться старейшим между ними, но епархия его уже была сильно ограничена, особенно после того, как, с завоеванием турками Византии, Магомет II перевел в Константинополь армянского епископа Бруссы, со всею его паствою, и сделал его независимым от Эчмиадзина патриархом армян, населявших турецкие владения в Европе.

Нужно изумляться, какие неуловимые схоластическая тонкости послужили причиною такого крупного события, как отпадение армянской церкви от греческой. Человеку, не искусившемуся в хитросплетенных изворотах средневековой диалектики, просто непонятен даже общий смысл мнимой разницы в учении их. Наиболее искренние из армянских архипастырей и богословов всегда сознавали это и при состязаниях с греческим духовенством на различных соборах открыто признавались, что не видят существенной разницы между исповеданием веры греков и армян. Католикос Захария, которому Фотий писал свое послание, приведен был в крайнее удивление, как армяне в течение стольких лет оставались в неведении об истинном содержании определений халкедонского собора, и как могли они обвинять его в поддержке ереси Нестория, разделявшего Христа на два лица, когда собор этот подтверждал осуждение первыми тремя соборами и лжеучения Нестория, и лжеучения Евтихия, сливавшего в одно оба естества Спасителя.

А католикос Нерсес на соборе в Хромкле не противился признать два естества во Христе, но только желал удержать и прежнее армянское исповедание единого естества, вместе с тем осуждая учение Евтихия о едином естестве Христа, как ересь, оскорбительную для христианской церкви.

«Мы не разделяем с Несторием единого Христа на два лица, — писал Нерсес в своем исповедании веры, — и не смешиваем с Евтихием в единое естество, но признаем с великим Григорием Богословом, что во Христе два естества: Бог и человек. Если же говорим: единое естество, то потому что научились этому от православных учителей церковных и в особенности от св. Кирилла. Итак, признаем с св. Кириллом единое естество слова, воплотившееся по причине неизреченного соединения, и с св. Григорием исповедуем два естества, по их неизменности и непреложности. Согласно преданию св. православных отцов, предаем проклятию тех, которые допускают единое естество Слова, воплотившееся по превращению и изменению одного естества в другое».

И вот, подумаешь, эти мнимые мудрецы, так самоуверенно принимавшие на себя смелость анализировать до мельчайших тонкостей внутреннюю сущность неведомого и невидимого Бога и недоступную никому тайну воплощения Божия, сами безнадежно путавшиеся в лабиринте своей казуистической софистики, — позволяли себе во имя охранения истины и евангельского учения любви и мира — публично проклинать, отлучать от своего общения, изгонять из отечества, заточать в темницы, — тех из собратьев своих, которые с такою же искренностью и такою же самонадеянностью, как они сами, стремились постигнуть непостижимое, определить неопределимое, но только рознили с ними в каких-нибудь неуловимых оттенках мысли.

До того доводит людей даже и самых лучших намерений дух нетерпимости и неуважения к свободе других.

Армянский собор в Александрополе совсем той же архитектуры, как и древние храмы, которые мы видели в Эчмиадзине, Ани и Абаранском ущелье. Он очень красив и велик. С первого взгляда внутренность его напомнила мне русские храмы; тот же многоярусный иконостас, увенчанный крестом, Евангелием и сосудами св. Тайн. Только иконостас этот не спереди, а сзади престола, отделяет собою помещение ризницы, где одеваются священники. Алтарь же на высокой солее всегда открыт и только в редкие минуты богослужения затягивается занавесом; другой, маленький занавес закрывает, кроме того, престол, когда священник причащается св. Тайн. Живопись на иконостасах — современной итальянской школы. Престол с полочками, как у католиков, и все полочки уставлены свечами. Службу совершал старый архимандрит, сурового вида, со многими священниками. Оригинальны митры и ризы армянских архимандритов. Митра, увенчанная крестиком, окружена кольцом высоких и узких золотых образков с ликами святых; такие же золотые или серебряные, закругленный сверху таблички с изображением двенадцати апостолов — составляют стоячий ворот ризы.