Борис Тумасов - Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский

Опасался князь Андрей, что оговорит его переяславец перед Тохтой.

Неделю затратили гридни, ан не догнали: налегке шел князь Иван, без обоза, дары везли на вьючных конях. Узнав о том, великий князь спешно стал готовиться ехать в Орду и ежели не опередить переяславца, то хотя бы не отстать намного.

Отправились тоже неотягощенные, одвуконь [27]. Великого князя сопровождали три десятка гридней и боярин Ерема. С большой дружиной русским князьям в Орду дорога заказана. Одному Невскому дозволял хан Батый брать с собой до тысячи гридней. У Мурома по наплавному мосту перебрались на правый берег Оки, выехали в степь. Ржавая дорога оборвалась за сторожевыми курганами. Остались позади редкие березы, кустарники. Впереди, до самой столицы Орды - Сарая, степной путь…

Ранней весной степь дивная, в цветении, воздух настоян на разнотравье. Днем путников сопровождало пение жаворонка, а ночами убаюкивал стрекот кузнечиков.

С виду степь пустынна, но она живет по своим законам, только ей понятным. Бродят по ее просторам табуны диких коней - тарпанов, встречаются небольшие стада буйволов. Они не страшатся редкого в степи человека.

По ночам степь оглашается волчьим воем. Волки пели свою песню. О чем она?

На привалах князю и княгине ставили шатер, а гридни коротали время у костров, спали на войлочных пропахших потниках.

Анастасия засыпала не скоро. Она подолгу слушала степь и думала о своем, потаенном. Рядом похрапывал князь, но она не любила его, да и было ли когда к нему чувство? А может, разобралась в его коварстве?

С той поры, как ее сердцем овладел Любомир, мысли Анастасии были лишь о нем, ему она принадлежала и душой и телом.

Сладок запретный плод, - и вдвойне сладок, ибо княгиня видит, что любима. Она замечает, как смотрит на нее гридин, когда подает ей коня и держит стремя. Но Анастасия держится с ним холодно, ей ведомо: князь Андрей хоть и не ревнив, но упаси бог, ежели что заподозрит. Теперь только по возвращении из Орды она сможет уединиться с Любомиром.

По утрам, на заре, зазывно кричали перепела: «Пить пойдем, пить пойдем». Анастасии чудились шаги за стеной шатра, и она знала - это бродит ее Любомир. Ей хотелось отбросить полог и оказаться в объятиях гридина, почувствовать его молодые, сильные руки…

Душно в шатре, сквозь плотные войлочные стены слабо проникает прохлада степи. С шумом дышит князь, и Анастасии вдруг делается жалко своей жизни. С той самой поры, как князь Андрей взял ее в жены и привез в Городец, она поняла всю неправду часто слышанной пословицы: «Стерпится - слюбится». Нет, с ней такого не случилось. Не могла она не увидеть всю кривду его жизни: как извел старшего брата Дмитрия, власти алкая, а ныне всех удельных князей принижает, мыслит их земли под себя подмять, готов у хана сапоги целовать, дабы тот помогал ему.

Княгиня брезгливо морщится. Ей припомнился давний разговор с князем.

«Ты не любишь Даниила, а ведь он брат твой младший» - молвила она.

Князь Андрей хмыкнул:

«Аль он красна девица, какая любви достойна?» «Ужели и кровь родная в тебе не говорит?» «Даниил на моем пути встанет, ему Переяславское княжество покоя не дает». Анастасия удивилась:

«Но Переяславское княжество князя Ивана!» «Хворый Иван, помрет - мне, великому князю, а не Даниилу наследовать…»

«Лютой ненавистью и алчностью обуян князь Андрей, потому и спешит к хану на поклон», - думала княгиня.

Не удивилась Анастасия, что князь согласился взять ее с собой. В те лета и иные князья, отправляясь в Орду, брали жен: ведь нередко жили в татарской столице годами. Случалось, неженатый князь в Орде женой обзаводился…

И снова почудились княгине шаги за стеной. Может, кто из сторожей? Но Анастасии хочется, чтобы это был Любомир. Сомкнула глаза, и предутренний сон сморил ее. Но и во сне виделся ей гридин, шептал что-то ласковое, и она тянула к нему руки…

На десятые сутки повстречался татарский разъезд. Конные ордынцы сопровождали русичей до самого Сарая.

Оставив дружину на окраине города, князь с княгиней и несколькими гриднями направились в караван-сарай - там им предстояло жить. По пыльным улицам, где за глинобитными заборами прятались домики, проехали почти через весь город. У самого берега Волги князь остановил коня, указал на большое подслеповатое строение о двух ярусах, обнесенное высокой каменной стеной:

- Вот и жилье наше, княгинюшка. Небогатое, не палаты княжеские, ан ничего не поделаешь, мы люди подневольные, под ханом ходим. Ну да тут все посольства проживают, кои в Орду прибывают, и гости торговые.

Анастасия и прежде слышала, в каких каморах живут русские князья в Орде, но одно дело - услышать, другое - увидеть. Стены в каморе голые, в сырых потеках, глинобитный пол выбит, а свет едва проникает в малое оконце под потолком. И ни печи - лишь жаровня для углей, - ни кровати.

Гридни втащили ковер, раскатали его по каморе, потом внесли кованый сундучок с вещами княгини, второй - с одеждой князя.

Анастасия вздохнула:

- Не чтут ордынцы князей.

Великий князь промолчал. Он был озабочен. Накануне Тохта покинул Сарай, откочевал в степь и, сказывают, поставил свой шатер у Белой Вежи, а отъезжая, велел князю Андрею дожидаться его возвращения.

Но не это встревожило Андрея Александровича, а то, что хан взял с собой переяславца…

Великий князь, не теряя времени, принялся обхаживать ханских вельмож, которые могли замолвить за него слово, задаривал их.

Медленно и утомительно потянулись дни. Сначала княгине было любопытно бывать на базарах, где собирался торговый люд со всего мира. Чем только не вели торг! С Руси привозили меха и кожи, холсты и воск, с Востока - пряности и оружие, из стран, что за горбами, - сукна и всевозможные украшения. Даже из свейских земель добирались в Сарай гости с броней и иными товарами.

По дувалам развешаны чудесные ковры, пестрят расцветками. Ковры разбросаны по земле, по ним топчется народ, мнет пыльными ногами, убеждая покупателя в прочности шерсти и вечности красок.

Анастасия бродила по торговым рядам, заглядывала в лавки, видела русских мастеровых, угнанных в неволю. А однажды вышла на рынок, где торговали рабами, и ужаснулась: детей отрывали от родителей, мужа от жены. Продавали здесь и русичей. Рабов было много, к ним приценивались, ощупывали, заглядывали в зубы, ровно барышники, покупавшие коней.

Горькая мысль овладела княгиней: уж не по вине ли ее мужа продают этих русских рабов? Ведь он, князь Андрей, звал татар на Русь, приводил с собой орду. Татары помогали ему укрепить власть, а потом делали невольниками не одну сотню русских людей.

На торгу нелюбовь Анастасии к мужу обратилась в ненависть. Он, Андрей, повинен в страданиях этих русичей. Он наводил на Русь татар, и они жгли и разоряли города и деревни, проливали кровь, угоняли народ в рабство.