Денис Абсентис - Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти

Но то сумасшествие, что началось позже, уже не могли объяснить даже сами инквизиторы. Впрочем, не совсем так — инквизиторы, конечно, объяснить могли, но исходя из своих представлений. Писал же инквизитор Никола Реми, что для него «необъяснимых фактов не существует», так как «то, что ненормально, принадлежит дьяволу». Поскольку такие представления были господствующими, то ведьм и колдунов будут жечь все — католики, протестанты, а особой жестокостью и массовостью прославятся князья-епископы. Жечь уже далеко не всегда будут ради прибыли. Одержимость ведовством, главным образом во Франции, Швейцарии и Германии, примет жуткие формы. В деревнях порой начнет недоставать дров для костров. Испуганные чиновники будут докладывать с мест: «Скоро здесь некого будет любить; некому будет рожать: все женщины сожжены» [454] Лозинский С. Г. История папства. М.: АН СССР, 1961. С. 246. . Возмущенный теолог Корнелиус Лоос в конце XVI века обрушится на алчных охотников на ведьм: «жестокие мясники лишают жизни невинных, новые алхимики чеканят золото и серебро из человеческой крови» [455] Роббинс Р. Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М.: Локид-Миф, 1996. . Но он опоздал со своим прозрением, это уже во многом была не коммерция, а безумие. Корнелиуса по указанию папского нунция самого бросят в тюрьму и подвергнут пыткам, так как его рукопись оскорбит Петра Бинсфельда, епископа Трира, одного из известных демонологов и охотников на ведьм того времени. А книгу Корнелиуса найдут только через 300 лет в библиотеке иезуитов. Петр Бинсфельд, тем не менее, славился своей добротой — он считал, что девочек до двенадцати лет не стоит обвинять в колдовстве, тогда как другие инквизиторы приговаривали к сожжению детей в возрасте от двух до пяти лет. Тем временем в Трире в мае предписывалось непрерывно звонить в колокола по ночам, чтобы защитить город от летающих ведьм, а в двух деревнях Трирского округа остались всего две женщины, остальные уже были сожжены [456] Henne am Rhyn, Otto. Allgemeine Kulturgeschichte von der Urzeit bis auf die Gegenwart. vol. 4. O. Wigand, 1878. p. 331. .

В XVII веке император Священной Римской империи Фердинанд II стал высказывать неудовольствие происходящим. После этого сам папа Урбан VIII был вынужден попытаться охладить пыл охотников. Он направил двух своих кардиналов в Кельн, приказав им положить конец кровавому безумию, ибо происходит нечто бессмысленное, даже папе уже непонятное. Но обезумевших епископов было уже не остановить. Роббинс писал: «Часто не принимается во внимание и другой важный аспект: в начале XVII века колдовство из явления, представлявшего интерес, превратилось в доходное предприятие» [457] Роббинс, op. cit. . С этим сложно согласиться. Почему только в XVII веке? Потому что сами клирики об этом раньше не писали? Естественно — одни в ведьм верили, другие на этом кормились, а писать испуганные заметки стали только тогда, когда сами ужаснулись от того, что происходило вокруг. Охота на ведьм с самого начала была доходным предприятием и организовывалась как таковое. Но, исправно продолжая кормить своих работников, система дала сбой и на фоне массовых психозов начала пожирать саму себя.

Лишь в начале XVII века разносторонне развитый бизнес колдовства был однозначно осужден в святцах Трирского собора… «И от суда к суду через все города, деревни, епархии, спешили специальные обвинители, инквизиторы, нотариусы, присяжные, судьи, констебли, тащившие в суд и подвергавшие пыткам человеческие существа обоих полов и сжигавшие их в огромных количествах. Едва ли хоть один из тех, кто был обвинен, избежал наказания. Не избежали его даже видные деятели, управлявшие городом Триром, поскольку судья, два бургомистра, несколько советников и помощников судей были сожжены. Каноники всех корпорационных церквей, приходские священники, благочинные были сметены как во время катастрофы. Безумие разъяренного населения и судов в единой жажде крови и добычи настолько распространилось, что едва ли нашелся хоть кто-нибудь, не запятнанный подозрением в этом преступлении. В то же время нотариусы, переписчики и содержатели гостиниц обогащались» [458] Роббинс, op. cit. .

Не совесть вдруг проснулась здесь у каноника Иоганна Лидена, а накопившийся страх. Упомянутое «безумие разъяренного населения и судов в единой жажде крови» уже пугало самих священников, как и ясное осознание того, что они также не застрахованы от любых обвинений. Разбуженный папой Иннокентием демон просыпался долго, но, проснувшись, оказался неуправляем.

В ужасе описывает происходящее в Бонне священник Дюрен в начале XVII столетия (точная дата письма неизвестна):

Верно, погибло уже полгорода: профессора, студенты, изучавшие право, священники, каноники, викарии и монахи были схвачены и сожжены… Канцлер с супругой и жена его личного секретаря уже казнены. На Рождество Пресвятой Богородицы казнили воспитанницу князя-епископа, девятнадцатилетнюю девушку, известную своей набожностью и благочестием. Я видел обезглавленного и сожженного каноника Ротензаэ. Трех-четырехлетних детей объявляют любовниками дьявола [459] Munro, Dana Carleton. The fourth crusade. Vol. 3, Issue 1 of Translations and reprints from the original sources of European history. The Department of history of the University of Pennsylvania, 1907. p. 19. .

И здесь уже нельзя все списывать только на «бизнес колдовства», как делает Роббинс, тем более относя его к позднему периоду. На такой взгляд давно уже возразил Мидельфорт, указав, что в некоторых, широко заполненных ведьмами областях, запрещалась конфискация имущества, а в некоторых других, где конфискация происходила, ведьм жгли, наоборот, мало [460] Midelfort, 1972. p. 5. . То есть присутствует еще какой-то неучтенный фактор массового психоза.

Но никто до сих пор не попытался связать две очевидные и давно хорошо известные тенденции: начало массовой охоты на ведьм, широкое распространение психозов, явления «одержимости» в монастырях — и характерное изменение питания населения: значительное увеличение потребления ржи. У всего этого есть довольно четкий порог. Время «перелома» — 1550–1560 годы.

Если публикация «Молота ведьм» фактически не сопровождалась увеличением колдовских процессов, которые в первых десятилетиях следующего века и вовсе пошли на спад, то в середине шестнадцатого столетия тенденция полностью изменилась: «приблизительно с 1550 года кривая преследований взлетает со скоростью кометы» [461] Gibbons J. Recent Developments in the Study of The Great European Witch Hunt // The Pomegranate (5), 1998. .

Считается, что процессы над ведьмам впервые достигли панических пропорций в 1560 году, а основной пик пришелся на 1620–1660 года (см. Trevor-Roper, 1967). Подводя итоги предыдущим исследованиям, Кристина Ларнер (1981) отмечает: «Создается впечатление, что в течение первой половины шестнадцатого века охота над ведьмами почти прекратилась. Были вспышки в Комо в Италии и в Стране Басков, но они очень мало затронули другие места. Франция и Германия, которые были эпицентрами охоты на ведьм в конце пятнадцатого века и снова станут таковыми во второй половине шестнадцатого и в семнадцатом столетиях, казалось, почти забыли о колдовстве» [462] Jensen, Gary F. The path of the devil: early modern witch hunts. 2007. p. 65. .