Евгений Ясин - Приживется ли демократия в России

Самое главное – методы. Силовы методы, откровенно беззастенчивые, незаконные, едва прикрытые юридическим флером, нацеленные на устрашение, на демонстрацию всесилия власти.

Предъявленные обвинения, на мой взгляд, большей частью абсолютно несостоятельны. Сначала я высказывался осторожно, полгая, что Генпрокуратура не все козыри выложила сразу. Надо сказать, что и она до поры вела себя иначе: еще в апреле 2003 года в письме Путину В. Устинов сообщал, что «оснований для реагирования Генеральной прокуратуры не имеется» (Московский комсомолец. 2003. 31 июля). Но затем ее позиция круто изменилась, и уже Путин утверждал, что он был против этой кампании, но генпрокурор настоял: «Либо Ходорковский, либо я».

Обвинения против М. Ходорковского и П. Лебедева выдвинуты по факту присвоения акций компании «Апатит» и невыполнения обязательств по инвестиционному конкурсу 1994 года. Как экономист, я могу сказать, что эти обвинения не выдерживают никакой критики. Даже если учесть, что компания вовремя не погасила платежи по инвестиционным обязательствам, эффективность работы предприятия не вызывает ни малейших сомнений: «Апатит» и сейчас производит 80% апатитового концентрата в стране. Аргументы обвинению предложил В. Кантор, хозяин ОАО «Акрон», крупнейшего производителя минеральных удобрений, стремившийся дешевле покупать сырье и потребовавший наказать «Апатит» за монополизм. Разбирательство в суде не подтвердило это обвинение, хотя замечу: предприятие вряд ли могло стать успешным монополистом, если бы его «обокрали». Вариант не прошел. Тогда и возникла идея отобрать у компании ее собственность. Руководитель «Апатита», привлеченный в качестве свидетеля обвинения против Ходорковского и Лебедева, на суде, по сути, свидетельствовал в их пользу, как и бывший в то время губернатором Мурманской области В. Комаров. Кстати, ни один из победителей 261-го инвестиционного конкурса, в рамках которого «Апатит» достался Ходорковскому, своих обязательств так и не выполнил. Между тем обвинения предъявлены были только ему.

Вообще изъятие собственности, изгнание менеджеров вооруженными людьми в масках, применение искусственных банкротств в постсоветской России – явление обычное. Зачастую в этих стычках принимают участие правоохранительные органы. Однако даже на этом фоне ситуация с ЮКОСом кажется уникальной: думается, господин Кантор может гордиться своим успехом. Однако и он, полагаю, понимает, что его роль в произошедшем куда менее значительна, чем кажется на первый взгляд: Кантор был лишь использован властью в ее собственных целях. Добавлю, что, согласно законодательству того времени, акции «Апатита», проданные на конкурсе и оплаченные по определенной цене, переходили в полную собственность покупателя немедленно, независимо от выполнения инвестиционных условий. Стало быть, приобретатель имел право перепродать акции кому угодно, однако последний продал их компании «Росагро», которая хотя и с опозданием, но выполнила инвестиционные условия.

Обвинения в неуплате налогов, выдвинутые уже против ЮКОСа, также, на мой взгляд, смехотворны. Недоимок насчитали 3, 4 млрд. долларов за один год по операциям, позволяющим оптимизировать уплату налогов только за счет льгот по региональным и местным налогам. Следует учесть, что ЮКОС – крупнейшая российская компания, годовые продажи которой в сумме составляли 15—16 млрд. долларов, а максимальная прибыль – 3, 0–3, 5 млрд., вносившая налоги на сумму около 5% федерального бюджета. Очевидно, сторона обвинения не рассчитывала на тщательную проверку выстроенных ею аргументов. Действительно, суд вынес обвинительный приговор весьма оперативно. Всего к концу 2004 года ЮКОСу были выставлены налоговые претензии на 27, 5 млрд. долларов за три года работы компании. Доказывать обоснованность претензий никто не собирался: в руках обвинителей уже находилась санкция суда.

Все попытки менеджмента ЮКОСа найти решение, которое позволило бы сохранить компанию, о необходимости чего, кстати, не раз заявлял и сам президент, не нашли отклика у власти. Более того, усилия, направленные на погашение долга, например, по купленным незадолго до ареста хозяев ЮКОСа акциям «Сибнефти», оказались блокированы, и Министерство юстиции выставило на продажу самый «лакомый кусок» ЮКОСа – компанию «Юганскнефтегаз». Вслед за этим последовало постыдное промедление с оценкой актива «Юганскнефтегаза» и наконец долго скрываемое решение о том, что «Газпром» намерен этот актив купить. Остальное – дело техники: собственность будет захвачена, независимые бизнесмены отправятся либо в тюрьму, либо в эмиграцию; возможность поддержки с их стороны институтов гражданского общества, оппозиционных партий, независимой прессы поставлена под удар. Общество в целом кажется довольным: власть показала свою силу, а олигархи поставлены на место. Красивая комбинация, позволяющая убить одним выстрелом множество «зайцев», – во всяком случае в этом уверены ее авторы и исполнители. Присутствуют, впрочем, издержки и неудобства: иностранные партнеры не проявили особенного энтузиазма к рвению российской власти искоренить экономические пороки, правозащитные организации заявляют о серьезной угрозе демократическим свободам в России. Думается, власть уверена в том, что протесты – дело временное, и скоро российская и мировая общественность смирятся с новой реальностью.

Наконец, мы подошли к «блестящему» завершению операции. Когда Хьюстонский суд по иску менеджеров ЮКОСа приостановил продажу «Юганскнефтегаза» на аукционе, такие мировые финансовые акулы, как Deutsche Bank и Дж. П. Морган, подрядившиеся собрать «Газпрому» деньги на покупку активов, отказались от выгодного заказа, дабы избежать конфликта с американским правосудием. На следующий день аукцион за 9, 36 млрд. долларов выиграла никому не известная «Байкалфинансгрупп», название которой российский президент долго не мог выговорить на пресс-конференции. Вскоре оказалось, что накануне «Газпром» продал свою долю в компании «Газпромнефть», специально созданной для поглощения «Роснефти», якобы в целях либерализации рынка собственных акций. Затем последовала «чисто рыночная операция» – «Роснефть» купила 100% акций «Байкалфинансгрупп». Откуда появились деньги у компании, которую незадолго перед рассматриваемыми событиями оценили в сумму от 5, 5 до 7 млрд. долларов? В России такие деньги есть только у Министерства финансов или Центробанка. Как «филигранно» все исполнено, какие изящные ходы – не то что прямолинейная экспроприация чужой собственности! Да и какая она чужая: в 90-х умыкнули по дешевке у государства, подняли капитализацию, а государство захотело вернуть – и вернуло. Все! Сечин и Богданчиков одержали победу, осуществили задуманное еще более полутора лет назад. Какое терпение, какая настойчивость! А уж чего это стоило стране, как это повлияло на ее престиж – какие мелочи, право. Теперь-то все знают, как «защищены» права собственности в России. И кто в лесу хозяин.