Евгений Ясин - Приживется ли демократия в России

Рисунок 12. 2. Динамика ВВП и приверженность к демократии, 1989—2004.

Низшая точка экономического кризиса – 1998 год. В 1999 году наблюдалось наиболее глубокое снижение уровня жизни. Но если экономика с этого времени пошла вверх, то демократические настроения после короткого оживления в связи с выборами 1999—2000 годов вновь начали затухать. В первой фазе, до 1998 года, очевидно разочарование в демократии и демократах по экономическим причинам. Но что произошло во второй?

Можно предположить, что на фоне подъема экономики стали сказываться недемократические действия властей, направленные на укрепление порядка, на усиление государственной власти, повышение авторитета президента. Это как бы убеждало граждан: нам нужна не демократия, не свободы, которые лишь позволяют богатым обогащаться, а порядок и сильная власть, способные восстановить величие державы. Но как будут меняться настроения, если упадут темпы экономического роста, положение в экономике ухудшится?

Мы, таким образом, видим, что, во-первых, общественные настроения меняются под влиянием событий реальной жизни, прежде всего в экономике, особенно если она переживает кризис. Во-вторых, в связи с информацией, идеями, политикой элиты. Правящая элита всегда воспринимает данные о настроениях в обществе и вырабатывает свои ответы, свои сигналы обществу, нацеленные на то, чтобы поддержать стабильность и укрепить свою власть.

Вопросы, на которые нам следует дать ответ, таковы: наступит ли и при каких условиях новая волна демократических настроений? когда это может случиться? нужен ли для этого новый экономический кризис? какие действия должна предпринимать элита и будет ли она их предпринимать? что может понудить ее к подобным действиям?

Выше мы говорили об элитарной демократии как форме демократии, в ближайшей перспективе, видимо, наиболее доступной для России. Отсюда – роль элиты.

Авторы литературы, посвященной этой теме, в основном рассматривают элиту как субъект управления обществом, правящую элиту. Мне хотелось бы поговорить об элите как конструктивном компоненте демократической политической системы, о свойствах, которыми она должна обладать для выполнения своих социальных функций, и о том, насколько она этим требованиям соответствует.

Этимологически слово «элита» означает «собрание лучших». Не «верхушка», не «высший свет», а «лучшие». Я буду исходить из того, что в каждом сообществе всегда есть небольшое число людей, обладающих влиянием в силу авторитета, профессиональных качеств, занимаемых позиций. Они определяют качество всего сообщества и возможности его развития. Говорят, что если из каждой сферы деятельности удалить 2–3% лучших специалистов, то понизится качество всей работы этой сферы – возможно, на порядок. Нацистская Германия, потеряв несколько десятков виднейших физиков, надолго лишилась одной из лучших в мире физических школ, хотя Германию никогда не покидал Гейзенберг. Видимо, «климат» в любой сфере формирует некоторое количество людей, всегда небольшое, но превышающее некую критическую массу, необходимую для создания интеллектуальной среды и конкуренции, поддерживающих стимулы развития.

В этом смысле элита – абсолютно необходимый элемент общественного развития . Элита, таким образом, – совокупность лучших, тех, кто оказывает наибольшее влияние на развитие общества в целом или в отдельных сферах его жизни.

Я абсолютно убежден, что неравенство между людьми неизбежно и в известных пределах очень полезно. Для нас важно лишь равенство возможностей. Лучшие, наиболее одаренные, талантливые, способные оказывать влияние на окружающих, должны иметь возможность попасть в элиту, это в интересах общества. Отсюда понятна важность механизмов пополнения и обновления элиты, рекрутирования в нее новых членов и естественный вывод тех, кто не соответствует требованиям, предъявляемым к элите. Действительно, правит элита, но вход в нее должен быть открыт достойным этого.

Обычно элита, особенно если речь идет о позициях, связанных с властью, богатством, привилегиями, притягивает к себе многих, в том числе недостойных, которые, раз заняв какие-то позиции, стараются на них удержаться активней других или возвыситься еще больше. Таким образом, в составе элиты неизбежно образуется балласт, который не меняется, если механизмы обновления действуют неэффективно . Доля балласта, т. е. людей, неспособных выполнять требуемые социальные функции, думающих исключительно о собственных карьерных или корыстных интересах, а не о служении обществу, не о своей миссии, в составе элиты наряду с другими показателями характеризует ее качество.

Существует множество профессиональных и локальных элит. Обычно на уровне общества, страны выделяются элиты политическая (политический класс), интеллектуальная, деловая (бизнес-элита) и другие. В составе политической элиты выделяется правящая элита – совокупность лиц, по занимаемым позициям и другим причинам участвующая в принятии решений, в формировании политики государства. Правящую элиту можно формально определить по списку позиций. Но кроме них, в политическую элиту входят люди, в данный момент не принимающие участия в управлении, находящиеся в оппозиции, но готовые сменить правящую элиту и предложить альтернативную политику. Прежде всего, это лидеры и активисты оппозиционных политических партий и независимых гражданских организаций.

Интеллектуальная элита, как и бизнес-элита, персонально может пересекаться с политической и правящей элитами, но у каждой из них свои функции. Функции первой – это производство и распространение знаний и идей, формирование интеллектуального потенциала общества, информирование его о событиях и помощь в их оценке. Функции второй – развитие экономики, повышение ее эффективности, формирование философии, стратегии, этики предпринимательства.

Есть определенные связи между политической, интеллектуальной и деловой элитами, возникшие из-за их особого влияния на благосостояние общества и общественное сознание и в результате того, что в элите представлено большое число людей соответствующих занятий. Рабочих, бухгалтеров, артистов в политической элите намного меньше, чем чиновников, бизнесменов топ-менеджеров, ученых и журналистов.

О бюрократии я бы сказал отдельно – чтобы подчеркнуть принадлежность силовых структур к этому сословию, что порой вызывает сомнение. По аналогии с французской монархией накануне революции 1789 года здесь можно говорить о « бюрократии шпаги » – военных, спецслужбах, полиции, а также прокуратуре, и о « бюрократии мантии » – белых воротничках, столоначальниках государственной службы. Их роднит то, что формально они находятся на службе у государства и призваны блюсти государственные интересы, полагая, что за это им больше позволено. В принципе, бюрократия должна быть деполитизирована, но такое бывает не всегда – особенно у нас, поскольку верхушка административной иерархии и формирует политику, а политики становятся чиновниками. Поэтому бюрократия составляет органическую часть правящей, а значит, и политической элиты.