Валерио Линтнер - Италия. История страны

В Италии, по крайней мере на первый взгляд, между бунтами начала 1830-х годов и следующим крупным потрясением, случившимся, как и во всей Европе, в 1848 году, все было спокойно. Международная обстановка была в основном стабильной, спокойствие нарушали отдельные столкновения торговых интересов, например спор о сере, ключевом сырье для стремительно развивавшейся в то время по всей Европе промышленности, случившийся около 1840 года между Неаполем и Британией, чья внешняя политика в то время была под контролем Пальмерстона. В Италии большинство государств пребывали в состоянии кажущейся неподвижности, но что-то происходило в глубине.

Прежде всего, постепенно совершались едва заметные преобразования в Пьемонте. Карл Альберт, прозванный «королем колебаний» за политику уступок всем сторонам в период мятежей 1821 года, взошел на трон в 1831-м, наследовав своему дяде Карлу Феликсу. Карл Альберт — одна из самых таинственных фигур Рисорджименто. Во время первой части своего царствования он играл роль католического реакционера, отказался помиловать узников 1821 года, преследовал тайные общества, поддерживал иезуитов, защищал католичество и ввел настолько суровую цензуру, что такие сторонники прогрессивных реформ, как Мадзини, Кавур и Гарибальди, были вынуждены бежать из Пьемонта. Он также придерживался либеральных экономических идей, а во внешней политике был надежным союзником австрийцев в русле традиционной позиции Пьемонта — лавировать между крупными державами, сохраняя и по возможности распространяя свое влияние. И он сражался с теми же австрийцами в 1848–1849 годах, поддерживая ломбардских мятежников, а Пьемонт стал государством, впоследствии приведшим Италию к независимости и единству. Что же могло вызвать подобное преображение? За отсутствием достоверных свидетельств противного некоторые невозмутимые историки сделали вывод, что самое убедительное объяснение этого раздвоения личности заключается в тайной романтической приверженности Карла Альберта идеям революции и патриотизма, скрываемой им до тех пор, пока он не почувствовал, что настало время действовать. Может показаться неправдоподобным, однако Рисорджименто — это действительно период великого романтического порыва, как мы увидим на примере Гарибальди и других деятелей. Характер Карла Альберта — загадочный, гамлетовский, как говорил Мадзини, — дает некоторые основания этому верить.

Годы, предшествовавшие 1848-му, примечательны развитием Рисорджименто как существенного интеллектуального и литературного явления. Крупнейшей фигурой был Джузеппе Мадзини (1805–1872), в котором часто видят отца итальянской нации. Мадзини родился в Генуе и выказал значительное литературное дарование, но после решил посвятить себя политической деятельности. Ему пришлось бежать во Францию в 1831 году, после того как он ввязался в заговор карбонариев. С 1837 года он жил в Лондоне (впоследствии сходным образом поступали многие провидцы, в том числе Карл Маркс). Его величайшим вкладом в Рисорджименто было внесение идеи объединенной Италии в политическую повестку дня и придание движению, по крайней мере некоторым участвовавшим в нем людям, направленности и дальновидности, — чего явно недоставало идеологически невыдержанным революционерам 1820–1821 и 1831–1832 годов. Как и его предшественник Буонарроти, пропагандировавший идею итальянского единства, Мадзини считал, что в новом, независимом государстве должна быть республиканская форма правления. Воссоединенная Италия, по его мнению, могла бы стать неким культурным ориентиром и лидером для всей Европы; государство его мечты не станет придерживаться политики завоевания и империализма. Он полагал, что этих целей можно достичь путем народного восстания, которое нужно подготовить с помощью пропаганды, обращенной не только к культурным прослойкам буржуазии, но также к народным массам. Последний пункт был, вероятно, слегка фантастичным, учитывая невежественность и неграмотность большинства населения, особенно крестьянства, но подход Мадзини отличался по духу от подхода его предшественников и, конечно, от взглядов большинства его современников. Его любимый девиз «Pensiero ed Azione» («Мысль и дело») прекрасно иллюстрирует его позицию.

Мадзини решил добиваться своих целей с помощью «Молодой Италии» («Giovine Italia»), общества для тех, кому нет сорока, основанного им в Марселе в начале 1831 года.

Развернутая им и его сторонниками агитация (типичными примерами являются открытое письмо к Карлу Альберту, призывающее возглавить патриотическое движение против Австрии, и многочисленные публичные собрания и листовки) привела к быстрому расширению «Молодой Италии», чего не удавалось предыдущим тайным обществам. Утверждение Мадзини о 50 000 присоединившихся почти несомненно преувеличено, Тем не менее в Милане к середине 1830-х годов «Молодая Италия» насчитывала более 3000 членов. Однако сторонники Мадзини достигли очень малого: их сеть развалилась, многие из них были вынуждены удалиться в изгнание, в том числе Гарибальди, отправившийся в Южную Америку. Сам Мадзини, как мы уже говорили, бежал в Лондон, где по общим отзывам его отвага, романтизм, игра на гитаре и благородство имели большой успех у городских мещанок. Знаменательной, хотя и тщетной, была попытка переворота в Калабрии, предпринятая его последователями братьями Бандьера и их сообщниками. Все девятнадцать заговорщиков были убиты, но итальянский патриотический фольклор обессмертил это событие.

Роль Мадзини в Рисорджименто, как и его положение исторической личности на международной арене, стали предметом полемики. Безусловно, он выдающаяся личность — каждый итальянский ребенок со школы учится смотреть на него как на романтическую и значительную фигуру, выше которой только Гарибальди, — его характер и деятельность считались достойными почета, внушали вдохновение и даже служили образцом для политиков, от Ллойд Джорджа до Ганди. Большинство историков считают, что его роль в Рисорджименто была весьма велика, если не в 1830-1840-е годы, то впоследствии. Однако некоторые интерпретаторы, в частности марксисты, видят в его деятельности лишь пролог к более масштабному восстанию 1848 года.

Если Мадзини и был самой влиятельной фигурой на этом этапе Рисорджименто, то не единственной, достойной упоминания: это было время умеренных реформаторов, явившихся оспаривать его власть над сердцами прогрессивных итальянцев. Истоки этого, в сущности, либерального католического движения, тоже выступавшего за объединение, восходят к журналам «Примиритель» («Conciliatore») и «Антология», запрещенным в 1830-е годы. Оно также многое заимствовало из сочинений Сильвио Пеллико (1789–1845), ревностного католика и противника революции, заключенного австрийцами в тюрьму, где он написал знаменитую книгу «Мои темницы», и из произведений Алессандро Манцони (1785–1873), автора романтического исторического романа «Обрученные», сделавшегося классикой итальянской литературы. Все они, так или иначе, поддерживали католицизм, реформы и итальянское национальное самосознание, критиковали иноземное владычество и отвергали насилие и революцию как способы осуществления перемен.