Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Золота, чего ж еще. Прикидываешься или в самом деле дурак? - дерзко скаля зубы, спросил Максим.

- Ладно, пойду я, - Иван понял: разговора не получится, - и счел за лучшее уйти, не дожидаясь осложнений.

- Куда же ты? - всплеснула руками Меланья. - Счас на стол накрывать стану, оставайся.

- Не горячись, паря, - зевнул широко Максим, - на меня внимания особо не обращай. Я злой седня, не поймал ничего на реке. Двух щук только.

- И то хорошо, - успокоила его мать, - а где они? Во дворе, что ль, оставил? Так мухи налетят, нашпокают мигом... - и она быстренько по-молодому, выскочила на улицу.

- Счас перекушу чего и отойду душой, а то с утра голодным ушел, вот и злой, как черт. Да ты садись, садись, звать-то как? - Иван назвался, и Максим продолжал объяснять, - жила золотая у нас прошлой осенью вся вышла, новую никто сыскать не может, Федька вон даже, дружок мой, пробовал шурф бить, а все впустую. Как тут злым не станешь? Спасибо, что заехал, неожиданно миролюбиво заговорил он, - Алешка там жив-здоров? И хорошо. В самом Тобольске живешь? Ни разу не был. Говорят, город большой, красивый... А у нас чего ищешь, коль золото не мыл?

- Серебро, - Иван решил, что скрывать ему нечего, а с таким человеком, как Максим, лучше говорить начистоту.

- Ишь ты! Серебро! То дело сурьезное, с налету не одолеть. Надобно шурфы бить, жилу опять же искать. Сам-то из каких будешь?

- Из купцов, - глядя прямо в глаза собеседнику, ответил Зубарев. - А что? Непохож?

- Кто тебя знает, может, и похож, а мобыть, и не очень. Ты мне вот чего скажи: мужиков на работу нанимать станешь? Бери меня старшим. Я их умею в хомуте держать, никто и не пикнет, капельки в рот не возьмут. А то ведь у нас народ, знаешь, какой: палец в рот не клади - руку по локоть отхватят, и, довольный своей шуткой, он громко захохотал.

- Нанимать, вроде, пока рано, ты бы мне лучше сказал, есть ли серебро в породе, что я везу. Можешь на глаз определить?

- Не станешь в найм брать, - разочарованно протянул Максим, - а я губища уже раскатал, думал, заработок привалил. Чего ты про породу спросил-то? Не-е-е, друг, тут тебе по серебру точно никто не скажет. Надо к Демидовым на завод везти, там у них мастера - так уж мастера. А мы кто? Старатели. Чего найдем, то и наше. Только к Демидовым я те ехать бы не советовал...

- Отчего так?

- Мигом у тебя выведают, где брал, и место то застолбят, а то еще хуже может выйти...

- Это как - хуже?

- Сам узнаешь, когда с ними встретишься. И позабудешь, как мать родную зовут. Мужики наши рассказывали, и батя мой покойный завещал: к Демидовым не суйся, а то и ног не унесешь.

- Чем они страшны так, Демидовы твои?

- Какие они "мои", дурень. Богатеи они, промышленники, а потому лучше к ним под руку не попадаться. У тебя разрешение на разработку серебра есть?

- Есть, - кивнул Иван, - из самого Сената.

- Тогда другое дело, может, и не тронут Демидовы. Страшны-то не сами господа, они на Урал к нам лишь по большим праздникам приезжают, а ихние приказчики, которые и заправляют всем. Нас, старателей, они не особо трогают, потому как все одно, что намоем, к ним и попадает за гроши, а вот тех людей, которые большое дело открыть хотят, живьем съедят и не поморщатся. Ехал бы ты, Иван, не знаю, как по батюшке, к себе в Тобольск да искал там кого из горных мастеров. Демидовы тебе правду не скажут.

- Были бы они у нас в Тобольске, мастера... - сокрушенно вздохнул Иван, - нет их, мастеров, одного нашел, и то заезжего.

- Ну, тогда не знаю, чем и помочь тебе, Ваня. Не обессудь, не подскажу.

Меланья, которая принесла с улицы рыбу, пойманную Максимом, давно уже накрыла на стол и ждала, когда они закончат разговаривать, не смея вмешиваться в мужской разговор, почитая старшего сына за хозяина.

- Все, что ль? Наговорились? - спросила, когда они ненадолго замолчали. - Айдате руки мыть да и за стол.

- Счас, - отмахнулся Максим, - пошли, гляну твою породу, авось, да скажу чего путное... - предложил он вдруг Ивану.

Осмотрев породу, он долго и сосредоточенно молчал, о чем-то думая. Потом спросил:

- У Двуглавой брал?

- Точно, - Иван даже рот открыл от удивления. - Как узнал? Видел нас там, что ли?

- Зачем, по породе и узнал. Мне окрест все места знакомы, на глаз могу определить, где чего взято. А у Трех Братьев не был?

- Во! - улыбнулся Иван. - Мне про них и старый Чагыр говорил, но не был там. Солдаты, что со мной губернатором направлены, сбежали. Вот башкиры и взялись помочь, - кивнул он в их сторону, мирно сидящих на бревнах, - до большака довести. А на поиски уже и времени нет.

- Чего же ты сразу мне про слепого Чагыра не сказал? Он хоть и слепой, а лучше нас всех места энти знает, нюх у него на руду и камни самоцветные необычайный. Только с каждым он говорить не станет, видать, понравился ты ему чем-то, коль до себя допустил. Там, возле Трех Братьев, много шахт древних попадается, старики сказывали, будто чудь, что здесь раньше жила, серебро из тех шахт добывала, а правда ли - нет ли, не скажу.

- Однако, ехать надо, бачка, - подал голос Янгельды. - Может, здесь оставаться будешь? Тогда деньги давай, а то нам шибко ехать надо.

- Во-во, - улыбнулся Максим, - вечно у них так, с утра до вечера: деньги давай, деньги давай. На грош сделают, а на рупь сдерут.

-- Да, - вспомнил Иван, - они там конокрадов поймали. Один из них, из башкир, а второй-то наш, русский казак. Степкой Братухиным звать. Мне дальше подаваться надобно, а ты, может, поспособствуешь? Жалко мужика, русский все-таки...

- Тьфу, нашел за кого беспокоиться, - сплюнул на землю Максим, - за конокрада! Мы вот у башкир коней не крадем, и они нас не трогают. Живем мирно, всяко, конечно, бывает, и до драки дело доходит, из-за девок чаще всего. Девки у них молодые красивые, работящие, вот наши ребята и зарятся на них, но чтоб коней красть или другое чего - ни-ни. А за Степку не переживай, вывернется, не впервой ловят его, уходит, как вода сквозь пальцы, а то и свои, из казаков, выкупят.

- Ехать надо, - канючил монотонно Янгельды.

- Отпусти ты их, - предложил Максим, - а то и поговорить не дадут. Куда тебе спешить? - повернулся он к башкирам. - Кумыс пить? Али по бабе соскучился? Не убежит баба твоя, дождется.

- А на большак как выбираться стану? - спросил Иван.

- Отвезу тебя на своей подводе завтра утречком, сейчас-то поздненько уже, переночуешь у нас, - и Максим подхватил один из мешков с породой, понес на плечах в сени. Иван расплатился с башкирами, подхватил другой мешок и пошел вслед за Максимом, но остановился и поглядел, как бойко скачут по деревенской улочке башкирские невысокие кони, унося всадников обратно в степь, полную ярких благоухающих цветов и птичьего пения.

Максим, оказавшийся на деле радушным и гостеприимным парнем, проводил Зубарева на другой день до большака, ведущего на Пермь, остановил едущий в ту сторону обоз, договорился с возчиками, чтоб доставили Ивана до ближайшего города, а на прощание сунул ему увесистый кусок породы со словами: