Вячеслав Софронов - Отрешенные люди

- Ах, так ты еще драться будешь?! - вконец разозлился Сухарев, держась за глаз. - Да я сейчас тебя! - наскакивал он на солдат, выкидывая вперед кулак в лайковой перчатке и тыча в грудь ближних к нему. - Под суд пойдете! - не выдержавшие такого напора солдаты разбежались, не оказав никакого сопротивления.

В это время поручик Кураев заставил-таки Михайлу подъехать вплотную к толпе солдат, которые уже разложили под воротами оружейного мастера Мячикова небольшой костерок и теперь ждали, когда займется пламя, перекинется на деревянные строения, чтоб беспрепятственно ворваться во двор. Поручик влез на облучок и закричал оттуда, перекрывая гул толпы:

- Солдатушки! Разрешите слово сказать...

- Кто таков? Не знаем! - послышались выкрики со всех сторон.

-- Из Санкт-Петербурга привез вам важное известие, - пояснил Кураев и краешком глаза заметил, как сбоку от него здоровый детина, плохо держащийся на ногах, занес руку с зажатой в ней палкой, готовясь ударить его, но два других солдата перехватили палку и оттолкнули пьяного товарища в сторону от саней. - А знаете ли вы, что в том известии?

-- Да откуль нам знать?

-- Перед нами генералы не отчитываются...

-- То не нашего ума дело, - вразнобой отвечали ширванцы, но все они уже подтянулись поближе к Кураеву и с живым интересом ловили каждое сказанное им слово.

- А там говорится, что необходимо вам идти в степь да побить джунгарцев неверных, кои братьям нашим, казакам, силой военной угрожают...

- Знамо дело, побьем. И не таких бивали, - весело закричал молодой, еще безусый солдат. Другие уставились на него, посмеиваясь, а кто-то даже крикнул:

- Нас-то всех и посылать ни к чему. Алешка Савкин всех сам под орех разделает, - показывали пальцами на говорившего.

-- Точно, - дружно захохотали все, - и нам не достанется.

-- Его первым против супостатов и направим!

- Мне думается, что Алешки вашего одного маловато будет, - широко улыбнулся Гаврила Кураев, чем окончательно завоевал к себе расположение ширванцев, - несколько тысяч тех джунгар прикочевали к пределам нашим. У каждого по луку, по копью, по сабле вострой...

- Ой, напужал, - захохотали усатые солдаты, показывая пальцами на поручика, - луки! копья! сабельки! Да мы, чай, при ружьях, за себя постоим, покажем им, как на нашу землю рыпаться!

- Только вот в чем загвоздка, - продолжал невозмутимо и уже без улыбки Кураев, - генерал ваш, Киндерман, отказывается выступать в степь...

- Это почему отказывается? - выкрикнул усатый унтер, что был по возрасту самый старый из всех. - Коль генерал приказу императрицы не подчинится, то худо его дело.

- Точно! - отозвались остальные. - Худо ему станется...

- Приказа, как такового, нет, - начал объяснять Кураев, - но из степи, с казачьих постов, поступило донесение, мол, джунгарцы идут толпами на наши крепости. А в Петербурге пока о той новости и не знают...

- Как же не знают, коль нас сюды направили? - выказал удивление все тот же унтер-офицер.

- Вас и направили в Тобольск, чтоб упредить передвижение неверных, а приказа о выступлении до сих пор не прислали.

- Ага, а мы маемся здесь без дела уже с самой пасхи Христовой, поднялся ропот в толпе.

- И я о том же, - согласился Кураев, - упредить надо неприятеля, а то поздно будет...

- Без приказу не можно, - затряс головой усатый унтер. - За такое самовольство по головке не погладят.

- Генерал может отправить в Санкт-Петербург донесение, мол, ввиду приближения неприятеля, выступил вперед для предупреждения его нападения и избежания потери времени. Сейчас время дорого.

- А так можно, - кивнул унтер, выказывая хорошее знание воинского устава.

Тут позади поручика взвилось вверх пламя от разгоревшегося костерка, и языки пламени хищно лизнули ворота.

- Откуда огонь взялся? - с деланным удивлением воскликнул Кураев и, спрыгнув на снег из саней, кинулся к костерку, начал затаптывать его ногами. Как ни странно, несколько солдат поспешили ему на помощь, и сообща они быстро загасили огонь.

- Айда, братцы, расходиться, - тоном приказа заявил унтер. Никто не возражал, и все словно забыли про драку, потянулись к домам, где были расквартированы, а несколько человек подошли к Кураеву с вопросом:

- Так все же пойдем мы на войну с неверными али еще здесь околачиваться до лета будем?

-- Вот сами о том своего генерала и спросите, - отвечал Кураев.

В это время из боковой улочки к ним выскочили санки, запряженные парой резвых лошадей, в которых восседал сам генерал-майор Киндерман и с ним два его офицера с мрачными лицами. Офицеры вылезли из санок и кинулись меж солдат, ища среди них старших по званию. Солдаты спешили пройти мимо, отворачиваясь, чтоб не быть узнанными, и тем самым избежать наказания за драку. Киндерман выпрямился в санках и громко закричал:

- Почему нарушал порядок? Кто позволил? Марш, марш бегом!

Солдатам только этого и надо было, и они кинулись врассыпную, и вскоре перед домом мастера Мячикова остался лишь Гаврила Кураев, губернатор и сам генерал. Сухарев, прикладывающий к подбитому глазу снег и костерящий на чем свет стоит и солдат, и генерала Киндермана, который победно взирал на всех, словно только что одержал неслыханную победу над неприятелем. Офицеры его отправились вслед за солдатами, чтоб окончательно навести порядок и привлечь к ответу главных зачинщиков.

- Спасибо вам большое, - обратился Сухарев к поручику, - а то и не знаю, чем бы дело кончилось. Умеете вы с ними говорить.

- Приходилось, - просто ответил тот и, подойдя к запертым воротам, застучал в них, забрякал навесным кольцом. - Эй, вы там, живы или как? Выходите, кончилась осада!

Звякнула щеколда, и дверная калитка осторожно открылась, в щель выглянула чья-то взъерошенная голова, судя по всему, одного из казаков, что были с полицмейстером.

- А солдаты точно ушли? - спросил казак и открыл калитку пошире. В руке он держал ружье с длинным стволом, выставя его вперед.

- Ушли, ушли, - успокоил Кураев.

- Как там полицмейстер? Жив? - подошел к ним Сухарев.

- Живой покуда, ругается только крепко, - отвечали ему из-за ворот.

- Так где он?

- В дом унесли с пробитой головой.

- Давайте, кладите его в мои санки, повезу в госпиталь на излечение.

Полицмейстера Балабанова вынесли на руках из дома, осторожно опустили в санки. Сухарев сел рядом, поддерживая окровавленную голову блюстителя порядка.

- Генерал, велите примерно наказать виновных, - крикнул Алексей Михайлович стоящему неподалеку Киндерману. - А вам, господин поручик, развел руками губернатор, - придется добираться самому, ко мне вы не поместитесь. Или, если хотите, то я пришлю кого-нибудь за вами.

- Не утруждаете себя, ваше высокопревосходительство, - отказался Кураев, - я найду способ добраться.