Надырпаша Сотавов - Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане

По данным Мухаммад-Казима, битва продолжалась четверо суток и закончилась поражением шахских войск. Вырвавшиеся из окружения раненые разведчики доложили шаху итоги сражения следующим образом: «Из места Барсарли и Дюбек прибыли лезгины и сражались с нами. Численно лезгин было больше, и мы не выдержали их натиска и отвернулись с поля битвы». [599]Вернувшийся из разведки специальный отряд после изучения обстановки на поле боя подтвердил, что «Сурхай, Рустам-хан Барсарли, Хасан-бек, Мамай-бек, Бек-Али, Амир-Хамза табасаранец, Муртаза-Кули Султан примерно с шестью-десятью тысячами человек расположились на стоянке Дюбек и хотят сражаться с владыкой-мирозавоевателем». [600]

Получив это известие, шах поспешил к аулу Дюбек, надеясь разгромить горцев в открытом бою. Но те успели занять вершины и склоны горы у входа в главное ущелье и преградили путь противнику. В последовавшей затем «битве с Сурхаем, – пишет Мухаммад-Казим, – Надир был ранен в руку, но не покинул поле битвы», [601]хотя его воины были окружены горцами. Для прорыва из окружения шах свел свои силы в три отряда с конкретной здачей для каждого: 12 тысяч хорасанских стрелков под командованием Заман-бека и Исмаил-бека и 10 тысяч узбеков во главе с Рагим-ханом должны были сражаться с табасаранцами, а третий отряд в 11 тысяч человек идти в Дюбек для подавления этого очага сопротивления.

Однако горцы снова расстроили планы Надир-шаха. Не вступая в прямую схватку с превосходящими силами врага, они ушли в высокогорные вершины, куда к ним на помощь прибыло 10 тысяч аварцев. Как правильно отмечает А.Н. Козлова, «различные народы Дагестана перед лицом внешних врагов сплотились и рука об руку вели борьбу против иноземных завоевателей. Как видим, аварцы пришли на помощь табасаранцам, а Сурхай Казикумухский с первых дней вместе с табасаранцами боролся против Надира. Смешанные отряды дагестанцев преградили путь кизилбашам». [602]

Как признает Мухаммад-Казим, объединенные силы горцев нанесли противнику серьезное поражение. Основная масса дагестанцев, укрывшись в лесу, заманила противника в ловушку, а потом вынудила спуститься в ущелье, где «в течение двух часов примерно восемь-десять тысяч человек (кизилбашей) покинули этот неспокойный мир». [603]Потерпевшие поражение иранские военачальники Заман-бек и Рагим-хан бежали с поля боя. Разгневанный шах «приказал связать руки и сбросить с вершины горы Заман-бека минбаши (тысячника. – Н. С.) и еще четырех пятисотников и предводителей». [604]Отряд, отправленный в Дюбек, трое суток сражался с Сурхаем, но не добился цели и отступил обратно. Сурхай со своими отрядами вернулся в родную Лакию для защиты ее от нашествий Надир-шаха Афшара.

Определенное участие в описываемых событиях приняла группировка Гайдар-бека, которой вначале удалось преодолеть сопротивление дагестанцев в районе Табасарана. «Но на территории Кайтагского ханства он был остановлен, – пишет А.И. Тамай. – Сопротивление кайтагцев удалось преодолеть ценой серьезных потерь, лишь с помощью посланного шахом 26-тысячного отряда Лютф Али-хана. Затем эти отряды направились через владения Хасбулата Тарковского в пределы Мехтулинского ханства и после небольшой стычки остановились в Аймакинском ущелье». [605]

Что касается действий основной части экспедиционной армии после разорения Дженгутая, Акуши, окрестностей Кубани, отдельных табасаранских и рутульских магалов, то она во главе с шахом пустилась в погоню за Сурхай-ханом. Дагестанские воины, заняв горные проходы, дважды пытались остановить движение шахских войск сначала на территории лезгинских обществ на реке Самур, а затем недалеко от Кумуха, у аула Шовкра, но оба раза неудачно. Преодолев сопротивление горцев, в первых числах августа шахские войска подошли к Казикумуху. Несмотря на малочисленность войск, Сурхай решил сопротивляться, разослав воззвания жителям близлежащих «вольных» обществ. Так, в обращении к Чохскому джамаату он писал: «Эй, люди, имеющие в своих сердцах веру хоть в объеме одного золотника, выходите воевать с каджарами (иранцами. – Н. С.).

Сегодняшний день – это тот день, когда каждый мусульманин свято обязан идти на войну с проклятыми людьми». [606]

Разослав гонцов в соседние аулы, Сурхай оставил в Кумухе в резерве конницу под командованием сына Муртузали, а сам вышел навстречу врагу на подступах к своей резиденции. Отвергнув требование шаха о капитуляции, он первым напал на иранцев, но был разбит и отступил под натиском громадной лавины вражеских войск. Зная, что конница Муртузали не спасет положения, Сурхай приказал сыну отступить в Аварию, сам же задержался, чтобы прикрыть ее отход, рассчитывая организованно уйти из-под удара. Однако, понеся потери в сражении с противником и потеряв надежду на успех, 12 августа Сурхай вместе с кумухскими старшинами явился в шахский лагерь с изъявлением покорности. Находившийся в персидском лагере Калушкин в тот же день отправил об этом следующую депешу: «Сурхай видя свое изнеможение против шаха стоять, запотребно признал знатными старшинами шаху покорность принесть». [607]

Заняв 14 августа Казикумух, но не осмелившись с ходу ворваться в Аварию, шах направил часть войска на помощь осажденному в Тарки восставшими кумыками Хасбулату, а сам направился для взятия Кубани, где уцмий Ахмед-хан в течение трех недель сдерживал натиск 24-тысячного корпуса под командованием Лютф Али-хана. После капитуляции Сурхая положение уцмия стало критическим. Стараясь избежать поголовного уничтожения защитников крепости, Ахмед-хан также признал себя побежденным, но с условием сохранения Кубани под властью выборных старшин. Сопровождавший Калушкина пристав Иван Неветаев 20 августа сообщил в Кизляр, что «шахские войска владельца Усмея со всех сторон обошли, который де потому, как и Сурхай, в подданство к шаху итти имеет». [608]На следующий день прибывшие с гор после разведки кизлярские казаки также подтвердили, что «тако же и Усмей поехал к шахову величеству с повинною». [609]

Добившись капитуляции двух виднейших предводителей антииранской борьбы, шах стал высокомерным и недоступным, возомнив себя властелином Дагестана. «Видя Сурхая и Усмея власти своей покоренье, – отмечал Калушкин, – Надир час от часу в такую заносчивую гордость приходит, что и описать трудно, и он хочет со всей Дагистани потребовать в службу 20 тысяч, а остальных перевесть на службу в Персию». [610]

Однако оккупация иранскими войсками Предгорного и части Нагорного Дагестана, куда входили отдельными лакунами территории лезгинских союзов «вольных» обществ, Табасарана, Рутула, Кайтага, Кумыкии и Казикумухского ханства, не означала успеха Дагестанской кампании шаха Надира. Как отмечает английский историк Л. Локкарт, «пока Авария оставалась непокоренной, ключ к Дагестану был в недосягаемости Надир-шаха». [611]Он понимал, что без завоевания Аварии, куда отступили значительные силы боеспособных дагестанских воинов, обладавшей естественными оборонительными рубежами, невозможно решить поставленную задачу. Это было тем более важно, что в случае успеха операции в Аварии иранский правитель рассчитывал покорить не только Дагестан, но и Чечню, Ингушетию, Кабарду, Крым, Кубанскую область, а также российские земли до Астрахани. [612]Поэтому Надир-шах стал готовиться к продолжению похода в Нагорный Дагестан, чтобы покорить и подчинить своей воле всю территорию, племена и народности Дагестана. [613]