Alexandrov_G - Дверь в стене

"Ням-ням-ням…"

Yummy yummy.

И чего они от войны ждут, американцы изложили в "14 пунктах президента Вильсона". Пунктами был пущен пробный шар. 8 января 1918 года американцы "забросили леща". И они не были наивными людьми, они не рассчитывали, что Державы воспримут "пункты" всерьёз. И для них не была сюрпризом реакция того же Клемансо, заявившего: "Я даже не смог дочитать эти пункты до конца, это же скушно, в конце концов сам Христос оставил нам не четырнадцать заповедей, а всего десять!"

Ну, скушно значит - скушно. Не хотите - не читайте. "Но хоть люди-то вам по-прежнему нужны?" "Да! - встрепенулся Клемансо. - Нужны, конечно. Очень нужны!" И американцы продолжили давать людей. Плоть и кровь. А французы вкупе с англичанами продолжили этих людей обучать, превращая новобранцев в солдат. Тонкость была в том, что оказавшиеся на территории Французской Республики поставленные Америкой (и поставленные в изобилии) американские граждане становились солдатами не французской армии, а американской. Похоже, что французы этого не понимали, да и то сказать, думать ведь так скушно, зато кричать "давай, давай!" очень весело.

А между тем слово было пущено и с "пунктами Вильсона" кроме англичан и французов ознакомились и остальные фигуранты событий. (Не буду повторяться, перечисляя в чём именно Fourteen Points состояли, замечу лишь, что они очень чётко расписывали американский взгляд на послевоенное устройство мира.) И если англичане отмолчались, а французы с присущим им легкомыслием предпочли вообще от них отмахнуться, то вот немцы с австрийцами прочли пункты внимательно и нашли их по меньшей мере "небезынтересными". И это при том, что речь идёт о начале 1918-го и немцы-австрийцы-турки-болгары считают, что победа находится на расстоянии протянутой руки. Осталось только чуть-чуть "поднажать".

А между тем Антанта американцами заткнула дыры, а для того, чтобы дыры затыкать, новобранцев пришлось вводить в курс ускоренными войной темпами, а американцы всё хватали на лету, и способных учеников принялись сводить в отдельные соединения, а где отдельное соединение в несколько десятков тысяч человечков там и вопросы снабжения, там и работа тыла, там и штабы, там и коммуникации, там планирование, там - всё-всё-всё. И обращаю ваше внимание на то, что это самое "всё" имело масштаб не какого-то там "локального конфликта", а масштаб Мировой Войны. Вчера Першинг скакал на верном коне и ловил в чапаррале неуловимого Панчо Вилью, а сегодня его учили (и учили прошедшие огонь и воду учителя) как воевать с армией государства под названием Германская Империя, армией несколькомиллионной и укомплектованной не босоногими пеонами, а лицами немецкой национальности. И Першинг делал такие успехи, что американский экспедиционный корпус получил свой сектор фронта. Французы были рады снять с себя часть ноши и переложить её на кого-то другого.

Французы устали терпеть. Нация устала.

"Нашему терпению пришёл конец." Эту фразу мы все слышали. Но терпение это дело такое - человек-терпила может терпилой прожить жизнь и терпилой умереть, но государство живёт жизнью не человека, а жизнью поколений и оно может себе позволить терпеть столько, сколько надо, чтобы дождаться.

Дождаться чего?

Да того самого! Вот вам СаСШ. Государство, собравшее себя после гражданской войны, после самого страшного, что может с государством случиться. И это государство принялось старательно "прикидываться ветошкой". И делало это столь успешно, что Британская Империя до 1893 года имела в Вашингтоне не полномочного посла, а всего лишь посланника, в расчёте, очевидно, на то, что если и не библейский блудный сын, то уж блудная дочь Америка точно вернётся к отеческим гробам. А Америка, между тем, училась терпеть. Сама себя учила ждать. Американцы не пытались создать армию, армию как армию, армию в европейском смысле, армию как государственный институт. Просто потому, что таковая попытка немедленно была бы воспринята как угроза тогдашней "глобальной безопасности" и вызвала бы вмешательство то ли БИ, то ли Франции, то ли созданной совместными стараниями англичан и русских Германии, то ли всех их вместе взятых.

А потому силы Америка пробовала то на испанцах, то на филиппинцах, то на кубинцах. И всё это с конфузливой усмешкой, с оглядкой на Европу, на Державы. "Ну вот такая я неловкая." А в "столицах" снисходительно похохатывали. "Балуй, балуй, дойдут руки - мы тебе покажем, как надо!"

И речь не только об армии, но и о такой государственной "компоненте" как спецслужбы. Любому государству, даже самому завалящему, без "органов" - никуда. Так вот американцы свою "гэбуху" прятали, шифровали. Делали вид, что её вообще нет, позволяя разгуляться на своей собственной "суверенной" территории немцам, англичанам и прочим. И, наблюдая за этой борьбой титанов, опять же учились. Слюнили карандаш и тщательно "писали в молескин".

И ждали. И ждали. И ждали.

Ждали своего. Ждали долго.

И дождались.

Дождались момента, когда стали они нужны, дождались момента, когда не они "полезли", а когда их - позвали, позвали в расчёте именно на их неискушённость, на их "неловкость". Америка не напрашивалась, наоборот, терпеливым ожиданием они сделала себя на пир званной.

Это не следует понимать так, что она, ожидая у моря погоды, сидела, сложа руки. Вовсе нет. Америка трудилась, но только трудилась не во благо войны, а во благо мира и это тогда, когда мир считал, что своего можно добиться только войной. Но при этом только СаСШ задолго до Оруэлла дошли до мысли, что мир это та же война и что миром можно воевать точно так же, как и войной.

И, вооружённые этим пониманием, они позволили себя в войну "зазвать" (а как их было не позвать, они же ничего для себя не хотели, а хотели они мира во всём мире), они позволили себя обучить, они позволили себя вооружить и они позволили выставить себя на передовую.

И момент был подгадан так, что на передовую они попали как раз тогда, когда туши налёгших друг на друга изнемогших борцов находились в состоянии неустойчивого равновесия, ткни пальцем и они завалится то ли в эту сторону, то ли в ту.

И именно в этот момент, ни месяцем раньше и ни днём позже на первый план вышел вот этот, похожий то ли на эльфа, то ли на хоббита, человек:

Был он воспитан, учтив и манеры его от манер высокомерных европейцев отличались разительно, и он мягко сказал так: "Дорогие джентльмены и ещё более дорогие мусью, если вы немедленно не дадите нам гарантий, что "Четырнадцать пунктов" президента Вильсона будут приняты вами как руководство к действию и что послевоенный мир будет устроен так, как это угодно нам, то я, полковник Хаус, прямо сейчас заключу сепаратный мир с Германией."