Alexandrov_G - Дверь в стене

Филби отправили с глаз долой - в Пенджаб, где у него родился первенец, сын по имени Гарольд Эдриан Расселл, которому через много лет будет суждено стать известным как Ким Филби. "Ким" это имя героя очень популярного в те годы романа Редьярда Киплинга и оно пристало к Филби младшему вот каким образом - он рос, проводя очень много времени со слугами, и очень быстро начал болтать на туземных наречиях, и Филби старший, войдя как-то на кухню и услышав как его сын отпускает реплику на пенджаби, в восхищении воскликнул: "Боже милосердный, да это прямо-таки маленький Ким!".

Так вот оно всё и шло, но тут началась война. Великая Война. Война, которая меняла лицо мира, попутно меняя и миллионы судеб. И Филби, который хотел, чтобы его судьба переменилась, принялся бомбрадировать письмами мать, чтобы она пустила в ход свои родственные связи в тесном мирке воинственных Дунканов, Джеку Филби надоела Индия, его манил меняющийся то ли к худу, то ли к добру мир. А тут вдобавок пришло известие, что на фронте погиб его брат и Филби одолели ещё и патриотические чувства и он удвоил свои усилия, а начальство не чаяло как бы от чересчур деятельного и строптивого сотрудника избавиться, так что нет ничего удивительного в том, что Филби оказался в Месопотамии, в составе Индийского Экспедиционного Корпуса, подчинявшегося сэру Перси Коксу. Кокс поручил Филби создать гражданский департамент по сбору налогов на оккупированной территории. Филби хотелось не этого, но хочешь не хочешь, а в военное время приказы надо исполнять. И тут ему улыбнулась судьба.

Филби на свой страх и риск вызвался провести разведывательную операцию. И он выглядел для этого очень подходящим человеком. Вы ведь не забыли, что он был полиглотом, заработанные на языкознании деньги были истрачены, но знания-то ведь не только никуда не делись, но даже и приумножились. В 1916 году Джек Филби в совершенстве владел французским и немецким, что в глазах Кокса большого значения не имело, но вдобавок он говорил ещё на урду, персидском, пушту, балучи, пенджаби и сразу на нескольких диалектах арабского. "Вах!" - подумал Кокс и немедленно согласился с кандидатурой Филби, решившего переквалифицироваться из мытарей в шпионы.

Степень виртуозного владения языками Филби продемонстрировал, совершив пешее путешествие из оккупированной Басры в Багдад и вернувшись оттуда в целости и сохранности. В пути он выдавал себя за арабского нищего. Романтика "рисковой жизни" так понравилась Филби, что он начал уделять своему новому увлечению всё больше и больше времени. (В этот начальный период "шпионства" пути Филби пересклись с не успевшим ещё стать Аравийским, как и не успевшим получить полковничье звание Лоуренсом, занятым подготовкой арабского восстания. Ожидаемо они не сработались, так как были людьми очень разными и очень по разному видели "ситуацию" на Ближнем Востоке.)

Ну, а потом произошёл очередой и не сказать, чтобы неожиданный конфликт имеющего обо всём на свете собственное мнение Филби с начальством. В этот раз с заместителем Кокса Арнольдом Вилсоном, отвечавшим за "политическую" часть месопотамской кампании. Вилсон был человеком крутым и скорым на расправу и Кокс, не дожидаясь пока из искры конфликта разгорится пламя, решил отправить Джека Филби куда-нибудь подальше от Вилсона. Подумав и прикинув что такое близко и что такое далеко сэр Перси Кокс определился.

Он предложил Филби занять должность политического наблюдателя от армии Великобритании при экзотическом и мало англичанам известном дворе ибн Сауда. "Ваххабита."

И Филби, будто зная, что это назначение изменит всю его жизнь, с лёгкостью согласился. Он оседлал верблюда и отправился в Аравию. Внутри он стал шпионом, а снаружи, с виду, он к тому времени был араб арабом. В конце концов англичане любят театр, любят роли, любят перевоплощения.

Не все это знают, но государство шпионит не только за чужими, но и за своими. В том числе и за своими шпионами. И немного погодя, уже с другого конца Аравийского полуострова, такой вот шпионящий за шпионами шпион, араб и по совместительству английский агент, доносил по инстанциям из Таифа - "… видел Филби. Я с трудом опознал его в группе из тридцати пяти бедуинов. От араба его отличает только одна деталь - у него недостаточно грязные ноги."

С миссией к ибн Сауду Джек Филби был послан в ноябре 1917 года, или, другими словами, в момент, когда никто ещё не знал как закончится Великая Война, что означало и полнейшее неведение об исходе поддерживаемой англичанами борьбы за "национальное самоопределение арабов", а это, в свою очередь, означало и полнейшую неопределённость исхода внутриарабского соперничества. Фаворитами выглядели хашимиты, однако фаворитами их делала английская поддержка и англичане это обстоятельство осознавали отчётливее кого бы то ни было. И Кокс послал Филби к ибн Сауду именно потому, что англичане хотели попристальнее присмотреться к "ваххабитам". Что те из себя представляют, каковы их силы, каковы намерения и, главное, как велика их решимость и насколько далеко они готовы зайти в желании перехватить у хашимитов инициативу в объединении арабов.

И ибн Сауд произвёл на Филби впечатление неотразимое и самое лестное. Не будем забывать, что ибн Сауд был харизматиком, легко подчинявшим себе толпу, а Филби был уже достаточно опытным человеком, чтобы немедленно уловить исходившие от аравийского вождя флюиды. И Филби выбор сделал сразу же. Выбор, заметим, опасный. Опасный в первую очередь для него самого так как поддержка хашимитов была официально декларированной политикой государства. И если Джек Филби решал лоббировать интересы ибн Сауда в ущерб интересам хашимитов, то это означало вступить в противоборство с уже сложившимися взглядами вполне определённых и конкретных разработчиков государственной стратегии Британии в отношении Ближнего Востока, в числе которых находился такой могущественный человек как лорд Керзон.

Эти соображения могли если и не остановить, то хотя бы заставить задуматься любого, но Филби не был любым, а был он человеком, с детства привыкшим полагаться на свою голову, а не на мнение "авторитетов". При этом он понимал, что его отчёт в глазах вышестоящих "инстанций" обретёт вес только в том случае, если он будет подкреплён чем-то более существенным, чем "личное мнение". И Филби отколол вот какую штуку - он изъявил желание пройти Аравией там, где не ступала нога белого человека по маршруту Рияд - Джидда. После чего затребовал гарантий личной безопасности у шарифа Мекки Хуссейна. У хашимита. Осторожный Хуссейн такие гарантии дать отказался. Тогда Филби обратился с тем же к ибн Сауду. К ваххабиту. Тот ему со смехом ответил: "Обижаешь, дорогой! Какие ещё гарантии-шмарантии? Как только ты устанешь от нашего гостеприимства, выбери себе в моих стадах лучшего верблюда и езжай себе спокойно. Ни один волос в пути с твоей головы не упадёт, в том тебе зарука моя и всемогущего Аллаха." И подопытный Филби сел на верблюда и проехал из Рияда в Джидду и с ним ровно ничего не случилось. Заметим, что в этой хитроумной затее Филби рисковал собственной шкурой. Он не мог не понимать, что восточные слова сладкими восточными словами, но не было и быть не могло никаких гарантий, что ему в его путешествии с визгом не снесут саблей голову или, захватив, не продадут где-нибудь на базаре. Был такой Гарри Сент Джон Бриджер Филби, да и сплыл. Сгинул безвестно в песках Аравии.