Жан Блюм - Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков

В чем состояла, по меньшей мере теоретически, роль главы Священной Римской империи? Насколько возможно способствовать распространению христианства в мире. Откуда и знаменитый девиз: «Австрии надлежит управлять всем миром» (Austria est imperare orbi universo).

Как глава Священной Римской империи мог отнестись к деятельности французских неомеровингов, основанной на религиозной концепции с явным еретическим оттенком. Как к катастрофе! Ему было мало дела, что его дальний родственник может взойти на французский престол. Но удар по христианским догматам подрывал легитимность Священной Римской империи. Ведь Франц-Иосиф царствовал именем Христовым! И Франц-Иосиф остался верен своему долгу; он мечтал расширить границу подвластных ему земель… даже в час, когда Австро-Венгрия трещала со всех сторон, прежде чем окончательно исчезнуть с политической карты Европы после подписания Версальского договора в 1919 году.

Вернемся к визиту эрцгерцога Австрийского в Ренн-ле-Шато, имевшему место после назначения Соньера в этот городок; в деревне его прозвали австрияком. Мы уже обращали внимание на его особый статус: он был лишен своих титулов и прерогатив, император изгнал его с австрийских земель — что стало для эрцгерцога, собственно говоря, своеобразными «рекомендательными» письмами. Какие чувства мог питать юный изгнанник к императору? Я думаю, ответ и так ясен.

Случайно ли эрцгерцог оказался в Ренн-ле-Шато, и только ли учтивость заставила его нанести визит господину кюре? Среди всех возможным гипотез эта представляется мне самой абсурдной.

Или изгой прекрасно знал, куда он приехал и какой вопрос ему нужно обсудить с Соньером?

Существуют генеалогические тайны, неразрывно связанные с религиозными секретами. И такие тайны стоят больших денег. Особенность их заключается в том, что они стоят денег по двум диаметрально противоположным причинам: неомеровингские претенденты могли платить за разглашение секрета в нужный им момент, а глава Священной Римской империи — наоборот, за сохранение их в тайне.

Считал ли император, что ему по-настоящему угрожает опасность? Франц-Иосиф был человеком властолюбивым и волевым. Если он столкнулся и с проблемой такого порядка, то наверняка речь шла о новой для него угрозе.

И папа не мог ему помочь, тем более что никогда не оказывал ему должного уважения. И неслучайно Франц-Иосиф воспротивился избранию кардинала Рамполлы, который став папой, продолжил бы политику Льва XIII.

Предположим, что угроза слегка выбила императора из колеи. Только после избрания понтифика Пия X, этого неутомимого охотника за ведьмами, Франц-Иосиф снова стал контролировать ситуацию.

Но мы не взяли бы на себя смелость утверждать, что император не договорился с друзьями Соньера о том, что они будут молчать.

Франц-Иосиф умер в 1916 году. Спустя год Соньер распорядился начать новые строительные работы, в том числе возвести башню: он собирался проповедовать там новую религию. Хоть глава Священной Римской империи добился молчания Соньера, то теперь он не мог проследить за соблюдением тайной договоренности: французские Меровинги могли в свою очередь вступить в игру.

Соньер так никогда и не начал проповедовать новую религию, что лишило нас возможность проверить наши предположения. Кюре унес разгадку с собой могилу.

Автор детективного романа на этом бы и закончил свое произведение. Он предложил бы свое решение назойливой загадке. Но известно, что фактам можно придавать разное историческое и доктринальное толкование. Мы, правда, не видим в этом ничего страшного: ведь каждый знает, что история создается и переписывается под влиянием разных взглядов, в зависимости от культурных элементов и национальных идей. Окситанские катары считали Монсегюр духовным центром, где мученики пострадали за веру и отчизну; для королевы Бланки Кастильской Монсегюр был сродни одной из голов гидры… Англичане назвали улицы и памятники именами, которые на другой стороне Ла-Манша вызывают лишь горечь поражения: Ватерлоо, Трафальгар… Французам XX века впору было смеяться: в 1940 году два человека призвали французов последовать их примеру — один крупный политический деятель, другой предатель. В 1945 году сцена сохранилась, но оба вождя поменялись ролями. История не может быть точной и абсолютно объективной.

В Ренн-ле-Шато история вывела на сцену двух священников — Соньера и его собрата, Буде, — и тайную организацию; точнее будет сказать, одну организацию, в чьих рядах числились Соньер и Буде, и другую, которая боролась с первой. Отсюда неизбежные столкновения и несуразности.

Соньер? Да, мы не стали бы делать из него воплощение архангела, целый день воздающего хвалу Господу. Он, как и один из его братьев, стал священником, потому что это был путь, предписанный для таких, как он. Либо Церковь, либо армия. Этого интеллигента, выходца из многочисленной семьи, нельзя представить сельским тружеником; семья его не располагала средствами, чтобы дать ему возможность сделать иную карьеру. А призвание? В данном случае оно роли не играло…

Наверняка Соньер, этот безвестный сельский священник, страшно скучал. И вдруг — авантюра! Соньер не упустил свой шанс. Авантюра с важными финансовыми последствиями; авантюра, придавшая ему значимости в глазах зевак, ничего не понявших в произошедших событиях, и сильных мира сего, с которыми молодого кюре связывали двойственные отношения — отношения уважения, боязни, братской дружбы и ненависти. А также благочестия. Под маской Галилеянина Соньер разглядел творение Никейского собора. Вероотступничество: применимо ли к Соньеру это слово? Можно ли назвать вероотступничеством, когда выбирают между маской и неприкрытой историей? Быть может, Соньер повинен в преступных деяниях; возможно, он участвовал и в грандиозной мистификации — причем не бесплатно. Но — кто знает — может, этот волевой человек пребывал в мире со своим сознанием. Он был посвящен в тайны, о которых и подумать было страшно, приобрел сказочное состояние, об источниках которого есть разные мнения. Он не сдался даже на смертном одре; если бы он выжил, то, скорей всего, провозгласил бы истину с вершины своей новой башни.

Буде? Внешне менее яркий, чем Соньер. Эрудит. Старший брат Соньера по духу? Возможно, подстрекатель, инициатор в поступках? Ведь Соньер создал свою таинственную «двойную церковь» за шесть лет до того, как нашел свои знаменитые манускрипты. Вероятно, он действовал под влиянием Буде.

И наконец, Иисус! Но какой Иисус? Иисус Никейского собора был задуман императором Константином, который мечтал сам стать мессией, но, сознавая сложность этого замысла, предпочел восседать на императорском троне под престижным покровительством нового Бога. Но при этом сам способствовал тому, что этот Бог приобрел иной облик. Вряд ли Константин преуспел бы в своей затее, если бы в подсознании у народных масс не сохранилась бы живая память об архетипе инкарнации Сына. В античности Бог-Сын существовал в самых разных обличьях…