Жан Блюм - Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков

Карбон 14 — это продукт воздействия солнечных и космических лучей на азот в высших слоях атмосферы. Небольшое количество азота (атомный номер 7) непрерывно превращается в тяжелый изотоп карбон (атомный номер 6). В результате получается то, что химики называют 6 С 14. Этот изотоп спускается на землю и проникает в каждый живой организм через пищу. Таким образом, любой живой организм включает в себя очень слабое количество 6 С 14, что, в принципе, близко к 6 С 12, «нормальному» карбону. Но 6 С 14 подвержен изменениям, и период его полураспада длится 5500 лет. Это означает, что содержание 6 С 14 в мертвом организме (животном или растительном) уменьшается наполовину в 5500 и т. д. Приблизительная датировка возможна от 60 до 60 000 лет.

В 1983 году «под давлением многочисленных заинтересованных сторон» — и, кто знает, может быть, довольный тем, что его подтолкнули к действию, — Ватикан, у которого была своя собственная научная комиссия, дал согласие на установление датировки возраста плащаницы с помощью метода карбон 14. Трем лабораториям с мировым именем было разрешено взять в разработку по фрагменту покрова; в 1988 году они вынесли свой вердикт — плащаница датируется временем между 1260–1390 годами.

Ватикан не вынес никакого окончательного решения на основании этой экспертизы: реликвия стала своего рода иконой. Сторонники подлинности плащаницы одно за другим выдвигали возражения, абсурдные с научной точки зрения. За исключением лишь одного, сделанного в 1996 году. На плащанице были обнаружены разные микроорганизмы, которые придали ткани пестрый вид: микроскопические грибы, живые или нет, чей возраст в любом случае был моложе, чем растительный материал, из которого изготовили плащаницу. У приверженцев гипотезы о подлинности плащаницы снова появилась надежда.

Неизбежное заключение: человек, который был завернут в покров, все еще оставался живым, Иисус это был или нет…

Известно, что после смерти (или исчезновения) Иисуса его апостолы не всегда придерживались единого мнения в вопросе, как сохранить и как передать его послание. В связи с этим чаще всего в трудах современных историков упоминается два имени: Иаков, предполагаемый брат Иисуса, и Петр, на котором Иисус намеревался построить свою церковь («На этом камне (Петре) Я построю свою церковь»).

Но именно «тринадцатому апостолу» было суждено стать истинным творцом христианства: Савлу из Тарса, или апостолу Павлу. Встретив Иисуса на дамаской дороге (?), он не только обратился в новую веру, но и решительно порвал с древней иудейской религией. Мессия пришел, дабы искупить грехи всех людей на земле, а не только еврейского народа; этот мессия был Сыном Божьим. Св. Павел способствовал сближению земной эпопеи Иисуса с многочисленными — около сорока — Сынами Божьими (среди самых известных Иштар, Таммуз, Осирис, Дионис, Митра…), появившимися на Ближнем и Среднем Востоке на протяжении трех-четырех столетий.

Благодаря Павлу понятие послания и искупления постепенно отдалилось от понятия царской крови, которую до этого связывали с мессией Иисусом. Три столетия спустя участники Никейского собора (325 г.) ожесточенно спорили о «статусе» Иисуса. В конце концов его признали «Единородным Сыном Божьим» (Filius Dei unigenitus), а не «единственным» (unicus). В империи еще хватало последователей Митры, и далеко не один сын Бога мог еще появиться на свет!

Авторы, считающие Марию Магдалину практически законной супругой Иисуса, уверяют, что она отправилась в Прованс, где в одиночестве жила в пещере возле Сен-Бом. Те же, кто думает, что Христос не умер, выдвигают самые противоположные гипотезы касательно его дальнейшей судьбы: одни пишут, что он остался в Гамале, в Святой земле,- другие — в Индии или даже в Септимании. Якобы их сын, Иаков, много путешествовал и продолжил свой царский род. Надо помнить, что на территории Прованса появились крупные еврейские поселения, в том числе и в Септимании, к которой принадлежала и область Разе, со своей будущей столицей Реде.

Точных доказательств всему вышеупомянутому нет. Даже если предположить, что все это правда, остается один вопрос: почему именно Ренн-ле-Шато? В первой нашей книге мы предложили такое объяснение: сын короля Дагоберта II жил в Реде вместе со своей матерью, Гизелой. Но это объяснение слишком спорно, даже если допустить, что Меровинги все-таки были подлинными потомками Иисуса. Быть может существуют гипотезы, хранимые в тайне, которые объясняют связь Ренна с предполагаемыми потомками Иисуса еще даже перед возможным возращением принца Сигиберта. Ныне несколько семей стараются доказать свою принадлежность к этому престижному роду. Сознательно или нет?

Мы неоднократно цитировали великого художника Николя Пуссена, который творил в Риме, где имел возможность встречаться с представителями высшего духовенства, и при дворе французского короля Людовика XIII, для которого он написал «Пастухов Аркадии». На картине изображены четверо пастухов: они созерцают могилу, а один из них притрагивается к ней пальцем. Пейзаж на заднем плане очень напоминает природу, которой можно любоваться возле деревни Пейроль, долины Сале, горы Карду, замка Бланшфор…

На могиле видна надпись Et in Arcadia ego. Кстати, кажется, что сеньоры Блашфора сделали эти слова своим девизом.

Я надеюсь, что читатель простит мне грубую оплошность: дело в том, что в первом издании книги я не обратил внимания на некоторую странность, своеобразный варваризм в этой фразе. Et in Arcadia ego, в общем-то, написано не на латыни. Мы можем буквально перевести эти слова как «И в Аркадии я». Но любой, кто захотел бы на латыни определить свое пребывание в Аркадии, написал бы In Arcadia sum (1-е лицо, презанса индикатива глагола «esse», «быть»). Такая ошибка, по меньшей мере, необычна, наводит на странные мысли: а нельзя ли рассматривать эту фразу как анаграмму? Почему бы и нет? Может быть, в конце расследования эта фраза уже не покажется необычной? На ум приходит следующая анаграмма: «I arcana Dei tego» («Иди, я храню тайны Бога»). Или все же лучше будет, следуя настойчивому зову латиниста, просто прибавить недостающий глагол к первоначальному варианту? Тогда мы получим Et in Arcadia ego sum. Анаграмма к этой фразе может нас удивить: «Arcam Fei lesu tango» («Я касаюсь могилы Господа Иисуса»).

Действительно может показаться, что на протяжении всей истории христианства некая тайна передавалась незаметно для большинства, из поколения в поколение, от монашеских орденов к королевской власти. Подлинная тайна? Или в этом кроется лишь крупица истины? Сложно отрицать все данные. В наши дни, по крайней мере, стало возможно свободно выражать свои мысли вслух. Но к окончательному решению прийти пока не удается. Любой автор, анализирующий крохи информации, позволяющие пролить свет на начало христианства, должен заранее согласиться с тем, что в этом деле существуют вполне весомые спорные моменты. Поставив под вопрос догматы, которые установлены людьми, он никоим образом не посягает на одно из самых возвышенных чувств, которые доступны человечеству. Такие исследования вовсе не преследуют цель разрушать.