Елена Рыбина - Новгород и Ганза

О группе складников, которые были связаны с немецкими купцами, повествует обнаруженная на купеческой усадьбе Торговой стороны берестяная грамота № 439 (рубеж XIII—XIV вв.), сохранившаяся целиком (рис. 29). Ее автор Моисей сообщает своему адресату, что он уже продал олово, свинец и прочий металл, и теперь ему не нужно ехать в Суздаль, поскольку воск уже куплен. Вместе с тем он просит компаньона прибыть туда, где находится сам, и привезти еще олова и красной меди. Судя по тексту письма, в торговых операциях участвовали по крайней мере четыре человека: кроме автора и адресата, их компаньоны Прус и Матей. Очевидно, что эти купцы были заняты куплей-продажей воска, который привозили в данном случае из Суздаля, и в обмен на него приобретали у своих немецких партнеров цветной металл. Кроме примера складничества, данный документ важен и для решения проблемы организации новгородской торговли. В нем наглядно продемонстрировано, как у одной группы складников концентрировались импортные товары (цветной металл), которые купцы получали в обмен на экспортный товар (воск).

Судя по письменным источникам, складничество широко практиковалось в ганзейское время. Новгородские купцы, торговавшие с Ганзой, объединялись в группы по 5–6 человек для совместных поездок в ливонские и, возможно, ганзейские города, для защиты своих товаров и интересов от разбойных нападений и посягательств властей. Видимо, такие объединения обладали и каким-то юридическим статусом, поскольку они могли быть поручителями в разных конфликтах. Например, в 1396 г. Иван Калека с товарищами [6] Слово «товарищ» в первоначальном смысле обозначает члена купеческого объединения. поручились за товар, отнятый пиратами на море у другой группы новгородских купцов.

Правовые нормы

Торговая деятельность регулировалась договорами между партнерами. По существу каждый торговый договор был связан с завершением очередного конфликта между торговыми партнерами и их примирением. Вместе с тем в каждом из вновь заключенных договоров содержатся статьи общего характера, определяющие правила торговли и взаимоотношения между торгующими сторонами.

Одним из основных, и едва ли не самых главных, принципов средневековой торговли был «рубеж» (от древнерусского глагола «рути» — подвергать конфискации), суть которого заключалась в изъятии имущества у купцов-должников.

Проблема рубежа как правовой нормы средневековой торговли долгое время подробно не рассматривалась в литературе, хотя это понятие и сам термин присутствуют практически во всех торговых договорах Новгорода с его партнерами, начиная с самого раннего, и встречаются в других, не только новгородских, источниках. Исключением является лингвистический анализ термина и производных от него слов, проведенный А. А. Зализняком в связи с изучением берестяной грамоты 246.

Акция рубежа могла быть прямой и косвенной. В первом случае она применялась к непосредственному должнику, у которого истец конфисковывал его товар (или имущество) чаще всего в счет долга, но, возможно, и за какую-то иную вину перед истцом. Первое упоминание прямого рубежа в международной торговле Новгорода содержится в Новгородской Первой летописи под 1134 г., когда «… рубоша новгородць за моремъ въ Донн», т. е. конфисковали товар у новгородских купцов в Дании.

Косвенный рубеж; заключался в том, что при отсутствии непосредственного должника (виновника, ответчика) конфискация производилась у третьих лиц, что впервые зафиксировано в берестяной грамоте № 246 (XI в.). Особенно яркий пример косвенного рубежа содержится в летописном рассказе под 1188 г. о конфликте между новгородскими и немецкими купцами на Готланде (см. главу II). Вскоре данный конфликт был урегулирован заключением торгового договора, согласно которому все спорные вопросы должны были решаться только между его конкретными участниками: «емати свое у виновата». Однако на практике эти правила практически не соблюдались и поэтому они постоянно повторяются во всех последующих договорах.

Во внутренней торговле Руси рубеж был способом давления в межкняжеских усобицах и в политической борьбе Новгорода с князьями. Начиная с 1268 г. и вплоть до 1471 г. договорные грамоты Новгорода с великими князьями непременно содержат условие торговать новгородским купцам в княжеской волости, в Суздальской земле «без рубежа, по цесареве грамоте». Тем не менее князья не раз применяли рубеж: в политических конфликтах против непокорного Новгорода, о чем свидетельствуют летописные сообщения и договорные грамоты. Конфискация товаров, как правило, сопровождалась и блокадой торговых путей, ведущих к Новгороду.

В проекте договора 1269–1270 гг. раскрывается и механизм действия рубежа:

«А дойдет до задержания имущества, то в первый год объявить о том, но не брать, и на другой год тоже; а если не будет выплачено на третий год, то задержать и взять его товар». Следовательно, в случае невозвращения долга истец только на третий год мог применить акцию рубежа к непосредственному ответчику или его соотечественнику.

В ганзейское время рубеж: применялся особенно часто, что служило причиной постоянных конфликтов между Новгородом и Ганзой. Нередко новгородцы в ответ на разбойное нападение на своих купцов на море или арест в немецких городах задерживали ганзейских купцов в Новгороде и отбирали у них товар за вину соотечественников. Таковы конфликты 1337, 1371 гг., рассмотренные в главе IV. Наглядным примером косвенного рубежа и разрешения конфликта являются события 1337 г., когда у немецких купцов, находящихся в Новгороде, новгородцы арестовали товар за вину двух других немецких купцов.

Косвенные рубежи постоянно происходили в новгородско-ганзейской торговле на протяжении XIV—XV вв., о чем свидетельствуют договорные грамоты и многочисленные ганзейские документы. Конфликты 70-х гг. XIV в. положили начало затяжной торговой войне между Новгородом и Ганзой, длившейся около 20 лет. В этот период новгородцы продолжали вести торговлю с ганзейскими купцами, но главным образом в неподвластной Ганзе Нарве (Ругодиве). Однако акции рубежа по отношению к новгородским купцам совершались и там, что известно из Нибурова мира 1392 г. При его заключении ганзейцы снимали с себя ответственность за товар, который у новгородских купцов был порублен (т. е. конфискован) в Ругодиве и настаивали, чтобы Новгород предъявлял претензии по этому поводу к непосредственным виновникам «кто у их товар поймал». Нет сомнений в том, что веками установленные правила почти никогда не соблюдались в торговой практике, и поэтому их приходилось постоянно повторять во всех последующих договорах.