Михаэль Золтиков - Кошка

На следующее утро знакомый парикмахер наклеил мне бороду. Я выехал в неоккупированные районы страны, где встретился с капитаном Симонитом из Второго бюро, который в свое время был одним из преподавателей «Кошки» в шпионской школе. Тот высказал подозрение, не виновата ли «Кошка» в многочисленных и до сих пор невыясненных арестах участников движения Сопротивления...»

В ходе разбора истории с капитаном Майклом Трото-басом выяснилось, почему Блайхер был вынужден признать того за истинного француза, долгое время проживавшего в этой стране. Дело в том, что британская разведка задолго до войны стала засылать своих агентов во все страны Европы, где они и оседали под видом местных граждан. Одним из них и был Тротобаса, поселившийся в Лилле еще в 1934 году. С 1939 по 1941 год он, однако, проходил военную службу в одном из полков в Англии, по окончании которой был в 1941 году выброшен на парашюте в районе Лилля. Таким образом, являясь уже давно осевшим «французом», он одновременно был и парашютистом, сброшенным во Францию в 1941 году.

После возникновения подозрений в отношении «Кошки» Том Грин приступил к ее регулярным допросам. Но она все отрицает. Каждое ее заявление проверяется в Париже лондонскими агентами. И большинство показаний не подтверждается. «Кошка» все более запутывается. Наконец, 1 июля 1942 года, через четыре месяца после высадки в Англии, ее арестовывают по обвинению в предательстве капитана Тротобаса и полковника Броля, а также по подозрению в предательстве нескольких членов организации «Интераллье».

Но англичане не стали устраивать против нее судебного процесса, задержали в следственной тюрьме до конца войны. В 1945 году Матильда Каррэ была передана французским властям.

Кроме вышеупомянутых двух пунктов обвинения, французский следователь в том же 1945 году выявил еще тридцать три случая предательства с ее стороны.

После войны арестовали и Сюзанну Лоран. Ее вина заключалось в том, что она была длительное время любовницей самого Хуго Блайхера. В предательстве ее не обвиняли. Всех француженок, имевших в период оккупации связи с немецкими солдатами, естественно, арестовывать не стали.

«Кошку» нарочно поместили в ту же самую камеру номер 213, в которой она находилась в ноябре 1941 года, когда тюрьмой управляли немцы. Сюда же, в этот номер, посадили и Сюзанну.

Случилось это в середине ноября 1946 года, когда надзирательница, злобно усмехаясь, втолкнула ее в эту камеру. заявив:

— Ну вот, теперь вы можете от души потолковать о своем любовнике!

Так начала свой рассказ Сюзанна автору этих строк.

— Нет, нет, пожалуйста, не делайте этого... Я не выдержу пребывания с этой женщиной в одной камере, — умоляет «Кошка» надзирательницу.

Злобная усмешка снова появляется на костлявом лице надзирательницы.

— Ну-ну, к чему такая привередливость, Каррэ! Будьте рады, что у вас появилась возможность обменяться постельными тайнами об этом боше! Ха-ха-ха...

Дверь захлопывается, и «Кошка» с Сюзанной остаются одни. Молча стоят они друг против друга.

— Мне очень жаль, — первой прерывает молчание Сюзанна. — Мне, действительно, жаль, но это не моя вина, что нас поместили вместе.

«Кошка» с трудом пытается взять себя в руки.

— Вина?! Во всем виноваты только вы! Вы разрушили мою жизнь, украли у меня любовь Хуго, а теперь появились здесь, чтобы посмеяться надо мной.

— Вы не правы, мадам, — отвечает Сюзанна спокойно и смотрит на «Кошку» печальными глазами, которые уже давно отвыкли от слез.

— Я боролась за Хуго, как и каждая женщина за мужчину, которого любит. И я тоже потеряла его, как и вы... Время оказалось сильнее нашей любви. Поймите, наконец, мы обе окажемся скоро перед судьями, которые не знают пощады. И нас осудят. Только потому, что мы любили обе — и вы, и я. Наше преступление заключается в том, что мы любили немца. Полагаю, мадам, что мы не должны разыгрывать спектакль, которого они, скорее всего, от нас ожидают...

Она садится на нары к «Кошке». Та отворачивается от своего смертельного врага.

Обе долго молчат, уставившись в грязную стену камеры. Понемногу муки ревности у обоих утихают.

— Думаю, что вела себя грубо по отношению к вам, когда вы приехали в Париж навестить Жана, — говорит «Кошка».

Сюзанна горько улыбается.

— Да и я была не слишком любезна с вами, когда мы позже разговаривали по телефону в тот день, когда Хуго пришел ко мне.

— Ах, об этом нужно сейчас забыть, — отмахивается «Кошка» и мечтательно добавляет: — Как я вам завидую, Сюзанна, что Хуго вас так любил...

— О, не говорите... — Сюзанна смущенно краснеет. — Поверьте мне, Матильда, Хуго очень вас уважал. Он часто вас вспоминал и очень упрекал себя, что послал вас в Англию, поставив, сам того не желая, в трудное положение... Он часто думал и говорил о вас, больше, чем мне хотелось.

На глазах «Кошки» появляются слезы. Она не чувствует холода камеры, не замечает окружающую грязь. На душе ее становится легко, тело наполняет приятная теплота. Робко кладет она руку на плечо сокамерницы и произносит:

— Спасибо, Сюзанна... Простите мое тогдашнее поведение...

Сюзанна молча смотрит на нее, и в ее взгляде появляются понимание и доброта.

— Да ладно, — шепчет Сюзанна и протягивает свою руку Матильде.

Когда через некоторое время их помещают в разные камеры, между ними уже установились мир и дружба. Чувства эти они сохранили и позже, не давая в ходе процесса никаких показаний, которые могли бы повредить друг другу.

4 января 1949 года следствие было закончено. Матильда Каррэ, «Кошка», предстала перед судьями, которые все были участниками движения Сопротивления и приговор которых был однозначен еще до начала процесса.

Французская общественность с волнением следила за сенсационным процессом. Сообщения о нем печатаются в газетах крупными буквами:

«Шпионка абвера «Кошка» выдала 35 патриотов!» — пишет «Либерасьон».

«Оставшиеся в живых узники лагеря смерти обвиняют «Кошку», — вторит ей «Орор».

«Мадам Каррэ — вторая Мата Хари!» — утверждает «Фигаро».

Пресса беснуется. Общественность требует головы «Кошки». Вся накопившаяся ненависть, злость и ярость обрушиваются на женщину, бывшую в свое время живым символом Сопротивления и любви к Отечеству.

Зал, где проходят заседания особого суда, наполнен до отказа. Председатель зачитывает обвинительное заключение.

Час проходит за часом. Свидетели дают показания против «Кошки». Час за часом на нее накатываются волны ненависти и презрения. Но Матильда высоко держит свою голову. Кажется, что все обвинения от нее отскакивают...

Но вот обстановка немного меняется. В зале раздается голос разума— спокойный, четкий и деловой. Это голос полковника Ашара, начальника Второго бюро генерала де Голля в Виши. Голос человека, который имеет все основания осудить изменницу.