Казимир Дзевановский - Архангелы и шакалы

Остраш не женат, что облегчило его положение, так как он смог благодаря этому продлить свою полугодичную отлучку до четырех лет, а быть может, он пробудет здесь и еще больше.

– Порой это облегчает положение, а иногда осложняет, – признался он мне однажды, – бывает по-всякому...

Самые молодые участники экспедиции – Марек Марциняк и Стефан Якобельский, оба 1937 года рождения. Марек – единственный подлинный знаток джаза в экспедиции и знает почти всех певцов мира. Кроме того, он единственный участник экспедиции, умеющий по-настоящему танцевать твист, хотя Стефан яростно соперничает с ним в этом. Путь Марека в египтологию довольно замысловат: он был сперва танцором в оперном балете. Впоследствии окончил университет, специализируясь в египтологии. Отличается большими способностями и сразу обратил на себя внимание профессора Михаловского. В Египте он уже три года. Не часто бывает, чтобы в возрасте 25 лет человек самостоятельно руководил раскопками, однако Марек Марциняк может уже похвастать этим. Он руководил работами в Телль-Атрибе и был даже некоторое время руководителем работ в Фарасе. Кроме того, принимал участие в работах в Александрии, Пальмире и Дейр-эль-Бахари, где поляки реконструируют знаменитый и необычайно красивый храм царицы Хатшеп-сут. Марек Марциняк уже стал специалистом, которого очень ценят. Его также привлекают к работе экспедиции других стран, и у него нет недостатка в интересных и выгодных предложениях. Он исключительно работоспособен и отлично организует свою работу.

Марциняк очень молод и дорожит всеми благами жизни. Кроме музыки и танцев увлекается кино. Лишь за время своего пребывания в Египте он успел, пожалуй, посмотреть больше картин, чем я за всю свою жизнь. А если учесть, что в течение года он проводит по меньшей мере семь месяцев на раскопках, где о кинофильмах можно в лучшем случае лишь рассказывать, то легко себе представить, как сильно у него это увлечение. Любит хорошо одеваться и вкусно поесть.

Нередко целыми вечерами он забавлял нас рассказами о разных каирских, александрийских или бейрутских лакомствах.

Стефан Якобельский – человек иного склада, хотя тоже очень молод. Он – олицетворение серьезности. Стефан не вынес бы, если бы все вокруг него не были убеждены, что он серьезен, деловит и знает свое дело. Чтобы сильнее подчеркивать это, он – единственный из всех участников экспедиции – отпустил длинную бороду. Бывают, правда, мгновения, когда борода хоть и остается, но маска, которую носит Стефан, спадает, и тогда оказывается, что он так же любит развлекаться, как и другие. Он танцует тогда твист и великолепно подражает Луису Армстронгу.

Диплом магистра Стефан Якобельский получил в 1960 году. Его специальность – коптский язык, последний этап развития языка древних египтян. В Польше не хватает специалистов в этой области.

По окончании учебных занятий Стефан начал работать в отделении профессора Михаловского при университете, а впоследствии – в аналогичном отделении при Польской академии наук. Темой его магистерской диссертации был каталог коптских рукописей, находящихся в польских коллекциях. Некоторое время Якобельский работал также в отделении древнего искусства Национального музея. В 1961 году он получил стипендию от египетского правительства (Египет выделил несколько стипендий молодым польским научным работникам в обмен на такие же стипендии, выделенные Польшей египтянам). Работал в Фарасе, Телль-Атрибе и Пальмире, где приобрел практический опыт в археологии.

– Фарас – идеальное место для меня, – говорит Стефан. – Где еще можно найти сразу 500 надписей, которые нужно впервые дешифровать? Других таких мест нет. А тут – 90 исписанных плоскостей и на некоторых из них – по 25 надписей...

Стефан Якобельский собирается писать докторскую диссертацию о надписях, обнаруженных в Фарасе. Этой теме позавидовали бы даже ученые в странах, известных своими достижениями в области археологии и филологии. Для молодого ученого это в самом деле уникальная возможность. И Стефан полон решимости хорошо использовать ее. Стоило посмотреть, с каким интересом слушали его Адамс из ЮНЕСКО или американские археологи. В конце 1963 года Якобельский отправился в Лондон, в Британский музей, чтобы ознакомиться с коллекциями коптских рукописей этого богатейшего в мире музея. В Лондон его пригласили англичане, в частности тот самый секретарь и директор Королевского географического общества Кирвэн, который писал в «Таймсе» об открытиях, сделанных в Фарасе.

Второй женщиной в лагере во время моего пребывания там была Камила Колодзейчик. Молчаливая, но всегда готовая помочь другим, она незаметно взяла на себя обязанности хозяйки дома. Она заботилась о том, чтобы в любое время дня и ночи у нас были лимонад, кофе или чай, чтобы никто не оставался голодным. В 1956 году Камила окончила университет по курсу археологии. До того в период учебных занятий, а также ранее – работа в «Горпроекте» в Варшаве. После окончания учебных занятий была зачислена в штат Института средиземноморской археологии Польской академии наук. Некоторое время находилась в Венгрии и Болгарии на стипендии, чтобы ознакомиться там с работой местных университетских археологических центров. Наконец, в начале 1961 года приехала в Каир и приняла участие в двух кампаниях в Фарасе. Специализируется в области керамики и... древнеримских бань на территории Египта. Древнеримские бани – это тема докторской диссертации, которую она готовит. У польских археологов накопилось много материала по этому вопросу, так как именно они раскопали большую и хорошо сохранившуюся баню, построенную римлянами в Александрии.

В Фарасе Камила Колодзейчик отвечала за все мелкие предметы, найденные на месте раскопок, – за керамику, блоки, фрагменты скульптур и так далее. Она вела подробный инвентарь всех таких находок. Это кропотливая и очень утомительная работа, но без нее обойтись нельзя, ее необходимо вести повседневно, так как иначе можно потеряться в потоке мелких находок. А ведь каждая из них важна! Они описываются в очередных томах издания «Фарас», выпускаемых после каждой кампании Государственным научным издательством Польши на французском языке.

Жизненный путь Камилы Колодзейчик был очень трудным.

– Мой отец был во время войны летчиком, – сказала она. – Он неоднократно рассказывал мне о том, что он видел. Поэтому и меня тянуло в широкий свет. Но когда мне исполнилось 18 лет, я должна была начать работать. Заниматься в университете я стала тайком от матери. До третьего года занятий она не знала, что я хожу на лекции. Она никогда бы не дала своего согласия на это, учитывая плохое состояние моего здоровья.