Станислав Грибанов - Хроника времён Василия Сталина

Случай помог «просто Фреду» получать ежедневные секретные сводки по всем экспериментальным работам, проводимым фирмой Белл, раздобыть два совершенно секретных отчета NASA по аэродинамическим исследованиям ламинарных профилей крыла, без чего о сверхзвуковых полетах и мечтать нечего было. Наконец, майор Супрун достал и совершенно секретную методику испытаний реактивных самолетов, принятую в Райт-Филде, а заодно и у англичан.

Американцы между тем балдели еще и от своей летающей «сверхкрепости» В-29. Пять авиационных фирм в Штатах гнали этот утыканный пулеметными стволами самолет. Так что в доклад о командировке в США заодно легли сведения и об этой машине — ее вооружении, полетных данных, средствах защиты. «Нам удалось видеть в самолете таблицы различных вариантов бомбовой загрузки, — напишет майор Супрун и уже более конкретно уточнит: — Запомнилось следующее: максимальная бомбовая загрузка 8700 кг, вариант загрузки: 12 бомб калибром 1600 фунтов, 2 бомбы калибром 8000 фунтов».

Что же помогло русским летчикам приобщиться, скажем так, ко всем этим, если не государственным, то военным тайнам? Да все та же жажда наживы, та не стареющая у американцев любовь, как заметил когда-то Федор Шаляпин, «только к золоту»!

…Однажды шеф фирмы Белл пригласил Супруна и Кочеткова к себе в кабинет и завел такой разговор:

— Я отправил в Россию три тысячи своих самолетов, но ничего не знаю о том, как они воюют. У меня складывается впечатление, что вы получаете мои «кобры», топите их прямо здесь, в озере Онтарио, — и концы в воду. А слышали вы что-нибудь о паблисити?..

— По-видимому, мистер Белл имеет в виду рекламу? — вопросом на вопрос ответил Федор Павлович.

И тут шеф фирмы заговорил возбужденно, глаза его оживились:

— Да вы представить себе не можете, как мне нужны те сведения! Ведь без рекламы мы пропадем!..

Вот тут-то майор Супрун, воспользовавшись моментом дружеской беседы, и ввернул шефу фирмы «просьбу трудящихся»:

— В ангаре у вас, мистер Белл, за брезентовой ширмой стоят два реактивных самолета. Не можете ли вы сделать так, чтобы нам удалось посидеть в кабине одного из них? А возможно, и слетать — Генри готов!

Мистер Белл, хотя и предлагал недавно дружбу чуть ли не до гробовой доски, на мгновенье задумался. Его электронные мозги что-то напряженно вычисляли, и вот родилось решение:

— Я постараюсь!..

Постарались и Супрун с Кочетковым. Вскоре после того разговора чуть ли не все американские газеты облетело сенсационное сообщение: «Кобры» фирмы «Белл Эйркрафт Корпорэйшн» — лучшие истребители в мире!» Был опубликован список асов, сбивших по несколько десятков гитлеровских самолетов. Среди них: Покрышкин, братья Глинки, Клубов, Трофимов, Труд, Федоров, Речкалов… Подчеркивалось, что все они воюют с немцами на «кобрах» и уж, понятно, без ума от фирмы «Белл» и т. д.

Так совпало, что именно в это время и открылся второй фронт. Американцы еще энергичней захлопали по плечам русских летчиков. А вскоре Супруну и Кочеткову была предоставлена возможность ознакомиться с секретным истребителем УР-59.

Через месяц Федор Павлович запишет в своем блокноте: «Бежать! Бежать бы домой, быстрее на родину!.. Вечером ко мне приехали девушки: Надя, Тоня и Юля. Они в своей машине. Прогулка по городу». Что и говорить, некто Родзевич старался по подбору кадров из прекрасной половины человечества. Не дремали и более компетентные органы.

В начале августа Супрун и Кочетков с двумя опломбированными чемоданами и охранной грамотой советского посольства, разрешающей беспрепятственный провоз любых чемоданов через все кордоны, покидали аэродром Ниагара-Фолc. На военно-транспортном самолете С-4 они сначала долетели до Грейт-Фолса, но там полицейские вдруг сообщили о задержке дальнейшего рейса на Фэрбенкс и любезно предложили: «Пассажирам для ночевки предоставляются места в гостинице».

— Дело пахнет керосином, — прокомментировал ситуацию Кочетков, задержался в багажном отделении и, улучив момент, нырнул под самолетные чехлы, где стояли два опломбированных чемодана.

Глубокой ночью, по всем правилам детектива, кто-то открыл дверь багажного помещения, по углам забегал тревожный лучик фонаря, и тогда Кочетков, резко отбросив в сторону самолетные чехлы, крикнул:

— Стой! Стрелять буду…

Вот это было о'кэй! Добавлять, что он, Андрей Кочетков, «рашен пайлот» — не потребовалось…

Американцы любят свой полосатый флаг, не могут сдержать пылких чувств при звуках родного гимна и с почтением относятся к электрическому стулу. Возможно, потому утром следующего дня они и предложили двум русским персональный военный самолет. На прощанье, щедро раздаривая улыбки, уже наши «союзники» пожелали Супруну и Кочеткову счастливой посадки.

В том полете, может, все и получилось бы, как говорят русские, ничего, только вот с дипломатическими-то чемоданами летели не мальчики из Гарвардского университета или нашего родимого МГИМО. Может, потому и впечатления от полета русским пассажирам показались слишком яркими и в памяти сохранились надолго. Вот что напишет потом по этому поводу Федор Павлович:

«Только стал наш самолет выруливать на старт, мы сразу же обратили внимание на то, что экипаж не умеет даже грамотно пользоваться тормозами. С удивлением переглянулись: «Вот это рулежка!» Затем с СКП поступила команда начать взлет едва ли не с центра летного поля. Взлетали совершенно безграмотно! Мы не на шутку стали волноваться — хватит ли аэродрома, успеет ли самолет оторваться в конце дорожки?.. С трудом оторвавшись, машина буквально зависла над землей и очень медленно, словно нехотя и долго раздумывая, стала набирать высоту…

После взлета опять «почему-то» оказалась неисправной система уборки шасси. Дверца кабины экипажа была открыта, и из салона было видно, что между летчиками происходит перепалка. Мы подошли к ним и увидели окровавленные руки второго пилота, который безуспешно дергал рычаг уборки и выпуска шасси. Вот здесь мы решили вмешаться и посоветовали экипажу продолжать полет в Эдмонтон с неубранными шасси. Американцы согласились с нами.

Но вскоре выяснилось, что «почему-то» отказал радиокомпас. Тогда мы посоветовали продолжать полет ниже облаков, ориентируясь визуально, и через пару часов увидели аэродром Эдмонтона.

Посадка была произведена не лучше взлета. Так что, выйдя из самолета, мы направились к генералу, командовавшему перегоночной трассой, и я подробно доложил ему о всех приключениях в полете. Генерал рассмеялся, похлопал меня по плечу и заменил экипаж…»

Да, задание наши пилоты выполнили. Американскую «кобру» укротили. Об этом, к слову, заметит в своей книге авиаконструктор Яковлев: «В последующем фирма Белл стала выпускать усовершенствованный вариант этого самолета под названием «Кингкобра», где с учетом боевой эксплуатации на советско-германском фронте большинство дефектов было устранено».