Мартин Монестье - Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней

Действительно, казнь смертельной инъекцией остро, как ни один другой способ умерщвления, ставит вопрос активного участия врачей. Если во многих уголках мира врачи обязаны в той или иной мере участвовать в процессе казни, то, как правило, их участие сводится к констатации смерти осужденного.

Роль врачей становится куда более спорной, когда они дают заключение о физическом состоянии осужденного, чтобы того казнили в «добром здравии». Напомним, что в большинстве стран мира, где возможно вынесение смертного приговора, заключение психиатров является решающим в вопросе о применении или неприменении к осужденному высшей меры наказания.

Медицинское участие в исполнении смертного приговора — сложная проблема, которая выходит за рамки нашего исследования. Отметим лишь, что применение смертельной инъекции в качестве средства умерщвления вызвало резкую реакцию многочисленных медицинских ассоциаций всего мира, яростно возражавших против участия врачей в любого рода казнях.

Когда Оклахома, а потом Техас одобрили применение смертельной инъекции, властям штатов пришлось срочно вносить изменения в регламент, согласно которым врач, возглавляющий медицинскую службу исправительных учреждений штата, должен готовить и осуществлять или контролировать введение инъекции.

Первым осужденным в истории, которому ввели внутривенно смертельную инъекцию, был Чарли Брукс. В 1976 году при попытке угнать подержанный автомобиль он убил механика. Его казнили в полночь 7 декабря 1982 года в тюрьме Хантсвил в Техасе. Он умирал семь минут.

Чарльз Хилл, сотрудник Ассошиэйтед Пресс, был одним из четырех журналистов, присутствовавших на казни. Он написал: «Вскоре после полуночи Брукса пристегнули шестью ремнями к каталке. Директор тюрьмы Джек Пьюсли спросил: «Вы хотите что-нибудь сказать?» — «Да». Осужденный повернул голову к Ванессе Сапп, двадцатисемилетней медсестре, с которой они на предыдущей неделе обменялись клятвами верности, хотя их и не обвенчали: «Я люблю тебя», — сказал Брукс и затянул молитву во славу Аллаха…»

Другой свидетель сообщил: «Директор тюрьмы отдал приказ начать казнь. Трубку, закрепленную на руке осужденного пластырем, подсоединили к вентилю за стеной, отделявшей Брукса от палачей. По трубке заструился химический раствор: светлая жидкость поступала в тело Брукса, но он не закрывал глаза, а его взгляд выражал крайнее нервное возбуждение. И вдруг он стал задыхаться. Его правая рука, несмотря на фиксирующие ее ремни, заметно дергалась. Глаза закрылись, осужденный широко зевнул и, тяжело дыша, окончательно сомкнул веки. Он задыхался еще секунд пятнадцать. Наконец затих».

Два тюремных врача в гражданской одежде несколько минут осматривали его, чтобы удостовериться, что укол сделал свое дело. Они переглянулись, покачали головами и обменялись несколькими словами, понизив голос.

Выждав немного, достали стетоскопы и прослушали сердце осужденного. Потом взяли лампу, чтобы осмотреть его глаза. Один из врачей, доктор Баскомб Бентли, спросил через штору: «Инъекция закончена?» Оказалось, нет.

Палачей скрывает перегородка. D.R.

Несколько минут спустя врачи приступили к новому осмотру, и доктор Ральф Грей сообщил: «Этот человек умер»».

В США, как и везде, многие думают, что роль врачей в этой «медицинской казни» не ограничивается констатацией смерти осужденного и сама процедура не может проходить без их участия.

Ввиду упорных слухов Американская ассоциация врачей сделала официальное заявление: «Смертельная инъекция не имеет ничего общего с медицинской практикой. Нет никакой необходимости привлекать представителя нашей профессии для проведения данной операции».

Джей Бирд, официальный представитель тюрьмы, уточнил: «Раствор был приготовлен одним из охранников, разбирающимся в медицине, он же поставил капельницу. Потом нажатием кнопки пустили жидкость… Чарли Брукс умер тихо, без насилия, оглушенный седативными средствами».

Этому заявлению никто не поверил. Приготовление раствора требует серьезных медицинских знаний. Трудно представить, что врачи не принимали никакого участия в такой казни. Невозможно просто приготовить «дозу, которая убивает быка», как скажет французский профессор, ведь она зависит от веса, роста, здоровья осужденного и некоторых его физических особенностей. Неправильная дозировка чревата длительной агонией, которая может продлиться несколько часов.

Поставить капельницу тоже не так просто, и сделать это сможет далеко не каждый. Немало проблем возникало в тех случаях, когда осужденные оказывались наркоманами. Их вены настолько исколоты и повреждены, что зачастую требовалось хирургическое вмешательство, чтобы добраться до более глубокой вены.

Так, 13 марта 1985 года в Техасе медицинскому персоналу потребовалось сорок минут, чтобы найти на теле Стивена Питера Морина вену, в которую можно было бы ввести иглу.

Многие медики занимались изучением проблем и рисков, связанных с введением смертельной инъекции.

Понятно, что этот тип казни не может быть осуществлен абы кем. Одна из сложностей заключается в том, что на некоторых людей барбитураты не оказывает быстрого действия и человек не теряет сознания во время удушья, когда у него парализует легкие.

Другая опасность: заключенный может сопротивляться инъекции. В этом случае вещество может попасть в артерию или в мышечную ткань, что вызовет сильную боль. Кроме того, если неправильно или слишком рано приготовить раствор, то он загустеет и может забить вену, замедлив, таким образом, наступление смерти.

Как бы там ни было, смерть от инъекции наступает не так быстро. Напомним несколько случаев, которые, на взгляд администрации, прошли совершенно нормально.

Велму Барфилд казнили в 1984 году в Северной Каролине. Она стала первой женщиной, подвергнутой «легкой смерти». Велма Барфилд умирала пятнадцать минут.

1984 год. Смерть Джеймса Отри была не такой долгой, но очень мучительной: десять минут он оставался в сознании и все это время жаловался на сильную боль. В «Ньюсуик» было опубликовано объяснение одного из врачей, присутствовавших на казни: «Возможно, забился катетер капельницы».

В 1985 году Стивена Маккоя во время казни так сильно тошнило и он так громко стонал, что один из свидетелей упал в обморок. Порой в ужас приводит не сама процедура, а то, что ей предшествует. В 1988 году Роберт Стритман провел три часа, привязанный к каталке в ожидании смертельной инъекции, пока суд рассматривал прошение об отсрочке, которое в конечном счете отклонили.