Леонид Беляев - Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

Известны, конечно, памятники, несомненно связанные с донатистами — такие, как огромный епископальный комплекс в Тамугади (Тимгад), твердыне подвижников Оптата и Годенция, с грандиозным некрополем, «кафедральным собором» и святилищами, которые привлекали многих пилигримов (на месте собора епископа Оптата 397 г. открыты остатки трех последовательно сменявшихся донатистских церквей). Но только с развитием полевой методики и накоплением материала стало возможным выделить реальные периоды жизни большинства объектов для сопоставления их с этапами истории донатизма. Демонстрируемые способы реконструкции его материального мира весьма интересны.

Особенно сложно установить связь памятника с конкретной общиной по археологическим материалам. Например, базилика в Тебессе (Тевесте) на юго-западе Алжира, одна из величественных христианских руин, давала все основания задуматься о ее месте в истории: здесь проходил собор донатистов 363 г., описанный их епископом Оптатом. Однако, выделив в ходе работ 1888–1892 гг. четыре периода строительства, французский археолог А. Баллю трактовал их вне контекста «схизмы». Лишь когда Алжир, получив независимость, пригласил археологов других школ, тот же комплекс вторично исследовал в 1965-67 гг. Юрген Кристерн. Это была редкая по изяществу работа. Кристерн начал не с базилики, но с капеллы-трифолия, примыкавшей с юго-западной стороны. Результатом стал полный пересмотр концепции 1890-х гг. (Chistem, 1976).

Первый мартирий (маленькая прямоугольная постройка с мозаичным полом) был поставлен на языческом кладбище в первой половине IV в. Во второй половине столетия его расширили и дьякон Новелл уложил новую мозаику, в центре которой перечислил имена семи мучеников: это была мемория на предполагаемой гробнице мученика Криспина и его соратников, казненных, судя по дате на мозаике, 22 декабря 304 г. (Вокруг центральной панели приводились даже имена дьяконов, чтецов-лекторов и другие). Но когда же возвели главное здание, базилику, и придали мартирию форму трилистника? Иногда маленькая находка в узловом пункте решает все. В слое извести под лестницей, ведущей из капеллы к базилике, обнаружили солид (ок. 388 г.) Феодосия I (379–395 гг.). Это была «закладная жертва» (новенький золотой не мог быть обронен рабочим). Монета дала надежную дату и показала, что ансамбль возведен единовременно, с целью достойно оформить реликвию. Паломник проходил через роскошную церковь и спускался вниз, в капеллу, к мощам Криспина. Все рассчитано на прием посетителей: коновязи по сторонам двора, помещения для отдыха с северной и Жадной стороны комплекса, и, конечно, само святилище.

В итоге базилику и трифолий стало возможно трактовать как паломнический комплекс донатистов, ориентированный на уже существовавши) часовню мученика (тем более, что близкие их текстам обороты видят в надгробных надписях). Предполагавшегося здесь Баллю монастыря вообще не оказалось: он принял за него приюты паломников и «казармы» византийской эпохи; базилика пережила нашествие вандалов (последнее погребение датируется 508 г.) и разрушена кочевниками около 520 г.; византийцы ее не восстановили, используя как казарму.

Конечно, археологи-католики, руководившие работами в Северной Африке, не обнаруживали следов донатизма не только потому, что не хотели их видеть. Сам метод исследований не позволял тонкого разделения слоев и не давал точных датировок. Но труды самоотверженных ученых понемногу выявляли объективную картину. Фигурой, аналогичной по значению Рамсею, был в Африке Стефан Гзелль (1864–1932), который интересовался любыми древностями, начиная с эпохи неолита, но главным образом все же поздней античностью. Дружба с Дюшеном привела его к исследованиям христианской Северной Африки, которые он резко продвинул за какие-нибудь 10 лет. В 1890 г. Гзелль, получив место преподавателя в Алжире, начал исследования Типасы, одного из городов Римской Африки, глубоко вовлеченного в религиозные конфликты IV в., исследовав ее главные храмы. 22

Типаса была давно известна своими огромными некрополями. На восток от города, на морском мысу, лежало знаменитое «кладбище святой Сальсы». В 1891 г. здесь раскопали остатки трехнефной базилики середины IV в., расширенной в V в. Базилика и погребение Сальсы привлекали пилигримов вплоть до VII в. Даже после гибели храма гробницу пытались сохранить, ио в конце концов и это позднее святилище погибло в пожаре (дату которого Гзелль не смог установить). Многие сотни саркофагов, оставленные жителями, начиная с пунического периода, как бы стиснули сооружение со всех сторон своими плотными рядами. В почитаемой могиле покоилась, как считали, четырнадцатилетняя мученица Сальса, спасшая, согласно легенде, город от берберов (370-е гг.). В центре церковного нефа действительно обнаружили цилиндрический каменный памятник, однако не IV, а III в. Он нес женское имя некоей Фабии Сальсы — но не девицы, а матроны, умершей в возрасте 64 лет. В юную мученицу ее превратили благочестивое воображение и обмазки, постепенно скрывшие все детали. (Gregoire, 1937). Позже в Типасе откроют 11 церквей, монастырь(?) с великолепным баптистерием. Кладбище на холме к югу от города насчитывало более 15 тысяч погребений, в основном могил бедноты с обкладками из черепицы вместо саркофагов. Но тела лежали в известковом растворе, что должно было сохранить их вплоть до дня Страшного Суда. Из Типасы происходит и самая ранняя христианская эпитафия Северной Африки (17.10.238 г., Разинии Секунды).

Успех в Типасе был развит в предгорьях Атласа, в Нумидии. Двигаясь вдоль военных римских дорог в глубь страны, археологи неожиданно оказались в когда-то цветущем земледельческом крае со множеством остатков деревень и очень маленькими Городками. До конца III в. здесь поклонялись Сатурну, культ которого требовал кровавых жертвоприношений. В 260-290-х гг. он резко сменяется христианским культом мученической жертвы. Христианизация идет бурно, особенно с начала III в., и археология это отражает. Уже Гзелль писал, что после церковного мира христианство к северу от Атласских Гор жило чрезвычайно насыщенной церковной жизнью; повсюду строились церкви и часовни, архитектура которых позволяла датировать их от конца IV до начала V в.

Жизнь сельских общин Нумидии, как показали раскопки, группировалась вокруг трех элементов: церкви, масличного пресса и зернохранилища. Общественных зданий, привычных римским провинциям, не было. Храм в память мученика строили одна или несколько деревень, иногда ктитор или священник; скромный интерьер украшала традиционная для берберов резьба по камню (притолоки, оградки алтарей и др.). Так выглядели древности важнейшего района движения сторонников епископа Доната, его экономическая база.