Нина Соротокина - Закон парности (Гардемарины, вперед - 4)

- Я так и не понял, живым нам надо было его брать или как? - с внезапным раздражением спросил Алексей.

- Ну что ты к нему привязался? - отозвался Белов.- Я думаю, Лядащева устроит любой вариант. Диц ведь его клиент, я прав? Только где девица?

Все трое остановились, удивленно глядя друг на друга, в пылу боя о ней забыли.

- А может быть, это был не Диц?- хмыкнул Белов.- Может быть, мы не того потопили?

- Эти шуточки твои покойницкие! - в сердцах крикнул Никита и бросился к даче.

Они искали Анну Фросс везде, буквально перерыли весь дом, обследовали каждую комнату, сенцы, поднялись на чердак, и уже когда готовы были признать, что девица либо сбежала, либо лежит где-нибудь под кустом бездыханная, как Александр заметил, что из-под кровати, куда они уселись рядком, обессилев, торчит явно живой дрожащий башмак.

- А ну вылезай!

Явившийся взору обладатель нервных башмаков оказался чрезвычайно пыльным мужчиной без возраста.

- Господа, я сторож. Я здесь служил. Я ничего не знаю,- шелестел он чуть слышно, приставшее к усам его перо из подушки трепетало в смертельном ужасе.

- Где девица?

- Девица? Пойдемте...

Он провел друзей в те самые сенцы, где Никита столкнулся со слугой, ухватился за кольцо в полу и поднял тяжелый люк. Вниз в темноту вела широкая, крепко сбитая лестница.

- Они там...

Только тут Никита решил для себя загадку. Лакей не был левшой, как предполагалось вначале. Он шел убивать, а столкнувшись с неожиданным противником, не успел поменять руки.

Втроем друзья спустились в подвал.

- Анна!- крикнул Никита в темноту, ответом ему было эхо.

Подвал был огромен, и все бочки, бочки, потом стеллажи с бутылками.

- Здесь можно заблудиться. Никита, ау! У тебя рейнвейн на столе был? Прихвачу бутылку... А бургундское? Прихвачу две...

Они нашли девицу в самом темном, углу подвала, она лежала на полу лицом вниз в луже крови.

- Не повезло ей,- сказал Корсак без всякого сожаления в голосе.

- Но зачем же лакей шел сюда с ножом? - воскликнул Никита.

Белов склонился над девицей, перевернул бесчувственное тело на бок, зачем-то макнул палец в кровь.

Корсак, ты не прав! Ей повезло. Она просто пьяна в доску!

Партизана и куртизана

Анна пришла в себя уже в дороге, принялась стонать, ворочаться под плащом. Пришлось спешиться. Поддерживаемая Никитой, она нетвердо ступила на землю, но тут же оттолкнула поддерживающую руку, сбросила плащ и отошла к березе. Там ее и вывернуло наизнанку. Отплевываясь, она пыталась ругаться, но бунтующая плоть не давала ей складно выговорить ни одного слова. Потом она длинно, с шумом вздохнула и улеглась на землю.

- Сашка, вези ее дальше ты, будь другом,- взмолился Никита.- От одного вида этой особы меня начинает мутить.

Александр буркнул что-то, но спорить не стал

- Вставай, голубица...

- Куда вы меня везете?- пробормотала Анна.- Я не хочу никуда ехать,- однако покорно дала себя запеленать в плащ и усадить на лошадь. Привалившись к плечу Белова, она опять заснула.

При входе в дом произошла малая суматоха, потому что вслед за лакеем, который обмер при виде бесчувственного тела, которое бревном внесли господа, немедленно появился Гаврила и осведомился с живым интересом:

- Батюшки, чей же сей труп?

- Это не труп. Это пьяная девица. Ее надо привести в порядок.

Гаврила призвал женскую обслугу, та сразу заквохтала вразнобой, перекрикивая их многоголосье. Никита приказал, чтоб они смолкли, смолкли немедленно, дабы не разбудить барыню. Предостережения его были напрасны. С большой лестницы уже сбегала в наспех накинутом пенье взволнованная Мелитриса.

- Ах, Никита, я места себе не находила, когда вы все втроем, вот так сразу... Куда?! - она обнимала мужа, а сама заглядывала через его плечо на сложные манипуляции женщин, протаскивающих в дверь закутанное в черное существо с растрепанными волосами. Гаврила руководил сложной операцией. От тепла девица проснулась, забормотала обиженно, пробовала даже бороться.

- Это Анна Фросс...

- О! Зачем появилась здесь эта женщина?

- Это не женщина, это преступница, насколько я понимаю,- деликатно заметил Корсак.

- Она агент Дица,- поторопился с ответом Никита.- Все кончилось благополучно, мой ангел. Потерпи до утра. Завтра я расскажу тебе все,- он осторожно дунул на выбившийся из-под чепца локон.

Голос Никиты обрел вдруг такие фиоритуры, оттенки и полутона, лицо его осветилось такой нежностью, что Белов и Корсак невольно переглянулись, а потом с глуповатым и умильным выражением, с каким говорят с детьми, стали наперебой уговаривать Мелитрису не волноваться.

- Иди спать, душа моя...

Лицо Мелитрисы затуманилось, она отодвинулась от мужа:

- А вы будете пировать дальше?

- Да, сударыня... всю ночь,- с готовностью отозвался Белов.

- Еще ничего не съедено, не выпито,- подтвердил Корсак.

Никита проводил жену в спальню, и друзья вернулись в библиотеку.

- Ну что, будем пировать? - строго сказал Никита, придвигая к себе остывшее жаркое, только сейчас он почувствовал зверский голод.

- Такой вечер, паскудница, испортила! - добавил Белов, налегая на холодную телятину.

- Надо позвать Лядащева.

- Допрос ладить?

- Да она будет дрыхнуть до утра.

- Расскажи-ка, Никита, все толком.,. Они уснули тут же, кто в кресле, кто на канапе. Утром Лядащеву была послана записка, в которой сообщалось, что Анна Фросс находится в доме Оленева и там с нетерпением ждут появления адресата. Спустя полчаса Лядащев был в означенной библиотеке. Вид у троих друзей был нахмуренный, помятый и недовольный.

- Когда гуляешь рядом с зловонной ямой, то поневоле портится настроение,- пробурчал Белов.

- И все время хочется заткнуть нос, чтоб не нюхать.

- И закрыть глаза, чтоб не видеть.

- Опустим эмоции, приступим к подробностям... Выслушав рассказ Оленева, Лядащев задумчиво почесал переносицу.

- А ведь у меня там был наблюдатель.

- Значит, это его мы обнаружили с пробитой головой?

- Жалко, неплохой был агент, но суетлив... А Диц, значит, мертв?

- Утонул.

- Ну, значит, туда ему и дорога. Зовите девицу. Анна вошла в комнату неторопливой походкой спокойного, знающего себе цену человека. Удивительно, как у этой ящерки быстро отрастал оторванный хвост. Девица опять была прекрасна, благоуханна и невинна, как пансионерка: платье было выстирано, отглажено, глубокий сон разгладил черты юного лица. Только здесь Корсак признал в ней свою старую знакомую.

- Да это... леди, прекрасная пассажирка, влекомая фортуной.

- Здравствуйте, Алексей Иванович. Рада вас видеть в добром здравии,она улыбнулась благосклонно, прошла на середину комнаты и села в придвинутое ей кресло.- Господа, что вы хотите от меня? - голос девицы не выдал даже намека на волнение.- Князь, объясните, что все это значит?