А. Царинный - Украинское движение: краткий исторический очерк, преимущественно по личным воспоминанием

Между тем политическое колесо в Петербурге вращалось своим чередом. Октябрьская революция свалила дряблое правительство Керенского и К° и установила сильную коммунистическую власть Ульянова-Ленина и его иудейских соратников: Бронштейна (Троцкого), Апфельбаума (Зиновьева), Розенфельда (Каменева) и прочих. Центральная рада и кабинет В. К. Винниченко ответили на это событие провозглашением независимости Украины от России, ее самостийности и суверенности. С социалистической точки зрения это был неискренний и нелепый жест. Вожди украинских социал-демократов и социал-революционеров — Винниченко, Петлюра, Ковалевский, Порш, Антонович, Михура, Садовский и другие — никогда не питали национальных украинских чувств, и для них интересы социализма, интернационализма и интернационального пролетариата всегда были несравненно выше украинских национальных интересов. Важнейшей заботой для них в течение всей русской революции было сохранение единого русского революционного фронта. И вдруг — «самостийность Украины». Можно предполагать, что этот шахматный ход на политической доске подсказан был австрийскими и германскими политиками старому их другу-приятелю М. С. Грушевскому, чтобы иметь предлог разговаривать о сепаратном мире с Украиной и об оккупации ее для защиты от большевиков. Тут как раз достигались те цели, ради которых столько лет субсидировалось Австрией и Германией украинское движение.

Между тем Ульянов-Ленин, Бронштейн-Троцкий и «главнокомандующий» Крыленко решили силой оружия подчинить себе Украину и двинули на нее силы Красной Армии. К 15 января ст. ст. 1918 года красные орды Муравьева и Ремнева подошли к Киеву со стороны Дарницы. В городе вспыхнуло большевистское восстание арсенальных рабочих. Из-за Днепра открылась ужасающая бомбардировка. О силе ее можно судить по тому, что генерал Костенко, переживший осаду Порт-Артура и написавший о ней целую книгу, высказал знакомым, что бомбардировка Киева большевиками с 15 по 25 января ст. ст. 1918 года ничуть не была слабее бомбардировки Порт-Артура японцами в самые страшные дни. Дома разрушались, люди гибли. Положение города было самое отчаянное. При приближении большевиков В. К. Винниченко и члены его кабинета струсили, подали в отставку и вместе с М. С. Грушевским оставили Киев. Власть захватили в свои руки два студента: Голубович сделался главой «правительства», а Ковенко — комендантом Киева. Они довольно энергично в течение почти двух недель защищали Киев, но, когда увидели, что дело безнадежно проиграно, сели в автомобили и удрали по шоссе в Житомир, захватив с собою «членов кабинета» и виднейших представителей Малой рады. Между тем в Брест-Литовске у австро-германского командования все было готово для подписания отдельного мира с Украиной и для ее оккупации. Когда большевики 25 января ст. ст. заняли Киев, тянуть было некогда. Договор Украины с центральными державами был подписан студентом Севруком, и германские войска потянулись к Киеву, а австрийские — к Одессе. Красноармейцы без оглядки бежали при одном известии о приближении регулярных войск, да еще германских. 16 февраля (1 марта) 1918 года первый батальон саксонской пехоты появился на киевском вокзале. Давнишняя мечта австрийских и германских политиков осуществилась:

Од Кыева до Берлина Простяглася Украина.

Но эти политики не догадывались, что судьба их империй предрешена высшим сверхправительством Сиона. В Берлине, в Вене и в Будапеште агентами Сиона тайно подготовлялись революции, которые должны были отдать победу в руки западных демократий и на развалинах исторических монархий построить «народные» республики, легко доступные всем соблазнам Сиона. Революционный час пробил 9 ноября н. ст. 1918 года — в Берлине, 12 ноября н. ст. — в Вене и 16 ноября н. ст. — в Будапеште. В трех важнейших столицах Средней Европы провозглашены были республики. Германский независимый социалист В. Томас объявил открыто, что «удар в спину германской армии был самым удачным ударом революционного пролетариата».

Австро-германцы очень быстро заняли весь юг России до самой Кубани — как раз в границах той карты, которая печаталась на обложках ежемесячных книжек журнала «Ukrainische Rundschau». В Киеве основалась главная квартира германского командования. Через неделю после вступления в Киев первого германского отряда возвратились восвояси комическое «правительство» Голубовича и виднейшие депутаты Центральной и Малой рады. Прибывшим в Киев представителям германской армии и дипломатии надлежало выработать план реальной германской политики в пределах Южной России. Тут-то для постороннего наблюдателя стали ясно выявляться признаки начавшегося уже разложения германской государственности. Оказалось, что ответственные деятели оккупации делятся на два враждебных лагеря — сторонников императора и сторонников парламента — и что между этими лагерями полное противоречие во мнениях и партийная рознь. Можно было с самого начала предполагать, что оккупация Южной России не даст выгод ни центральным державам, ни самой Южной России.

Оккупация юга России германскими и австрийскими войсками проходила тихо, спокойно и чрезвычайно быстро. Германские части сохраняли образцовый порядок и вызвали своей дисциплиной всеобщий восторг местного населения. Не слышно было никаких жалоб на немецкую жестокость; напротив, порицали излишнюю мягкость немцев по отношению к большевикам, густо притаившимся среди мирного селянства Малороссии. Красные большевистские орды без оглядки убегали от немцев, срывая впопыхах с городов и сел, под угрозой расстрелов, денежные контрибуции, грабя по пути что попало и зачастую бросая награбленное за неимением времени и возможности его увезти. На железнодорожных линиях большевики разрушали мосты и станционные водокачки, на некоторых станциях, например между Киевом и Ромоданом, забрали телефонные и телеграфные аппараты, столы, стулья, часы, даже ручки от окон и дверей; кое где они жгли поездные составы. Немцы повсеместно приветствовались как желанные спасители и хранители порядка.

Вот набросанные очевидцем картинки встречи немцев в городе Гадяче Полтавской губернии (переводим с «украинской мовы»):

«Около городской управы стоял усатый немецкий кавалерист в железной шапке и держал под уздцы пару лошадей. Вскоре из здания управы вышел молоденький немецкий офицер вместе с делегатом от "громады". Последний был во всем красном: в красном казацком жупане и в таких же широких штанах; на голове шапка с красным шлыком, в руках держал он малиновое знамя с серебряной звездой и с месяцем над нею. Я слышал, что в Гадяче существует такая военная организация, что она имеет даже оружие, а теперь увидел собственными глазами. Радостная и веселая толпа снимает шапки, кричит "слава", а усатый солдат подает коня офицеру и отдает честь как обыкновенно — по-военному. В толпе слышу радостный голос: